– Я хочу услышать это от тебя.

– Тогда я бы отдал ее тебе. До последней капли, если это было бы необходимо.

Мне не хватает воздуха. Одна эта мысль причиняет моему сердцу больше боли, чем все, что я пережила в своей жизни до сих пор.

– У тебя не было права принимать это решение, – повторяю я, но на последних словах мой голос срывается. – Я бы никогда не захотела этого, Кево. Никогда. Ты думаешь, я смогла бы с этим жить?

Его лицо немного смягчается, но в глазах остается все та же решимость.

– И я должен был позволить тебе умереть?

– Да, – говорю я и сама удивляюсь, как легко этот ответ слетает с моих губ.

…Или все же о ней?

Кево в ярости смотрит на меня. Та мягкость, которую я совсем недавно заметила на его лице, исчезает так же быстро, как и появилась.

– Никогда, – рычит он, делая шаг ко мне. – Никогда, слышишь? Я не смог помешать тому, что тебя ранили в той проклятой битве на острове, но на этот раз я смог кое-что сделать. Если ты ждешь, что я буду сидеть сложа руки и смотреть, как ты умираешь, то ты ошибаешься, Блум.

Понятия не имею, что на это сказать. Одна лишь мысль о том, что Кево готов пожертвовать своей жизнью ради моей, вызывает головокружение. Ни одного человека никогда не должны ставить перед таким выбором.

– Ты не несешь за меня ответственности, – сдавленным голосом напоминаю я ему. – Тебе стоит, наконец, принять это, Кево. Ты мне ничего не должен.

– Не должен? – повторяет он с безрадостным смешком. – Ничто из того, что я сделал, не основано на чувстве долга, Блум.

Я растерянно поднимаю перед собой руки и вновь опускаю их.

– Я тебя не понимаю. Просто не понимаю.

– Это не так уж и сложно. Если бы ты мне доверяла, то уже давно бы все поняла.

– Я доверяю тебе! – кричу я, пытаясь подавить легкую дрожь в голосе, вызванную тем, что я вынуждена лгать. Я доверяю Кево… Я хочу доверять ему. Но за последние несколько недель произошло так много всего, что мне трудно доверять своим собственным чувствам. Все, что, как мне казалось, я знала, разбилось вдребезги и лежит у моих ног бесполезной кучей осколков. Я боюсь доверять ему – а потом снова пострадать.

– Нет! – рычит Кево, скрещивая на груди руки. Под рубашкой проступают мускулы его предплечий. И снова я осознаю, насколько он силен – чисто физически. Ему ничего не стоит уничтожить меня, когда я не буду этого ожидать. – Нет, ты мне не доверяешь! Каждый раз, когда я думаю, что дело сдвинулось с мертвой точки, я понимаю, что ты сомневаешься во мне! Мне кажется, что все, что я делаю, недостаточно хорошо!

– Это неправда! – яростно возражаю я. – Я каждый гребаный день доверяю тебе свою жизнь! Я выступила за вас, за ваше дело! Я выбрала тебя!

Он шумно выдыхает. Гнев и разочарование ясно читаются на его лице.

– Неужели? Или я просто меньшее зло по сравнению с твоей семьей и твоим отцом?

Сердито трясу головой:

– Это и так понятно.

– Ничего из того, что я делаю, недостаточно, Блум, – бросает он мне в ответ, делая шаг навстречу. Когда я рефлекторно отступаю, его глаза расширяются. – Ничего не достаточно, чтобы убедить тебя в том, что…

– Что? – перебиваю я. Мой голос больше похож на крик, но мне все равно. Меня не волнует, кто нас услышит и что о нас подумают.

– …что я люблю тебя, черт возьми! – Кево замолкает, как будто слова вырвались у него прежде, чем он смог сдержаться. Он смотрит на меня в шоке, и я почти уверена, что выражение моего лица отражает его.

И снова я отступаю:

– Что… что ты сказал?

Несколько секунд он не двигается, затем внезапно вся энергия покидает его тело, подобно воздуху из воздушного шарика. Кево отпускает руки, они свободно болтаются вдоль тела, и гневное выражение исчезает из его глаз. Теперь он вдруг выглядит… даже не знаю, он выглядит так, будто сдается.

– Так было всегда, Блум, – тихо говорит он, не сдвинувшись с места ни на дюйм. – С того самого дня, когда мы столкнулись с тобой в саду. С того момента, когда ты, босая, сидела на кухонном столе и ела со мной пудинг.

– Но… – начинаю я, но затем качаю головой.

– Возможно, в то время я этого не осознавал, – продолжает он. – Но ты, Зимняя девушка, привлекла меня с первой секунды. Ты была упряма и горда и никому не позволяла указывать тебе, что делать, хотя сама так мало знала о мире, в который попала. Ты самый смелый человек, которого я знаю. И ты прокралась в мое сердце без позволения. Это факт, и я ничего не могу с этим поделать.

Больше всего на свете мне хочется убежать. Оказаться на расстоянии от него, достаточном, чтобы привести в порядок мои мысли. Но понимаю, что сделать этого не могу.

– Ты предал меня, – тихим, нерешительным голосом говорю я. – Ты… ты работал с Джозефом и скрывал это от меня, когда… когда мы целовались. Ты предал меня, Кево.

Кево поднимает руки и через секунду вновь опускает их, будто не знает, что с ними делать.

– Знаю. Я солгал тебе, и я не собираюсь оправдывать себя за это. Но ты хоть раз задумалась о том, был ли у меня выбор? Гребаный конец света, Блум. Мир, планета, где мы сейчас живем. И ее не волнует, искренны ли мы друг с другом и честна ли наша игра. Мир самоуничтожается, и у меня был шанс это остановить. – Он делает ко мне еще один шаг и выжидательно смотрит мне в глаза. Наверное, ждет, что я сбегу. Но в этот раз я остаюсь на месте и просто поднимаю брови. – Когда я заключил сделку с твоим отцом, я не знал тебя. Я ожидал увидеть избалованную принцессу с теми же принципами, что и у ее дедушки. Да, я должен был подружиться с тобой. И да, вначале я лишь играл с тобой, чтобы завоевать твое доверие.

От его слов я вздрагиваю.

– Ты предал мое доверие.

– Я не знал тебя, – умоляюще повторяет он. – Я понятия не имел, какая ты. И я не понимал, что задумали Элия, Уилл и остальные. Никто не должен был пострадать. Но клянусь тебе, после того, как они напали на тебя в первый раз, моя верность больше