Он подкараулил ее возле дома, когда она гуляла с коляской.

– Как ты могла? – спросил он прямо. – ПослеСашки…

– Как я могла? – Снова лицо ее перекосилось отненависти, и Павел испугался, что она сейчас его ударит.

Но Ленка совладала в собой и заговорила злым шепотом,оглядываясь на сверток в голубом одеяльце, лежащий в коляске:

– Как я могла? А что мне было делать вот с этим? Рожатьодной, и на что жить? Показывать ребенку фотографию и рассказывать, каким егопапочка был идиотом, что запустил в квартиру первого встречного подлеца ипозволил себя убить? Он подумал обо мне и о ребенке? Он всегда был бесшабашными не думал ни о ком, кроме себя!

– Это неправда… Не нужно так о нем… – глухо сказалПавел.

– Вы все смотрели ему в рот, у вас своей жизни не было,все в тени Сашки! – Теперь Ленка уже кричала. – А я теперь буду жить,как сама хочу! И уйди от меня, не желаю больше тебя видеть!

Ребенок проснулся и тихонько запищал. Ленка круто развернулаколяску и ушла. С тех пор Павел больше ее не видел.

А потом в старой куртке нашел пачку фотографий – оттуда, изразоренной Сашкиной квартиры. Долго перебирал их и рассматривал с болью всердце – жалко было своего самого близкого и теперь уже единственного друга. Иобнаружил среди остальных тот самый снимок, что заново перевернул всю егожизнь. На снимке был изображен Виктор Серебров, почти такой же, каксейчас, – важный, с твердым взглядом, который теперь уже не называлсякомсомольским, все это ушло в прошлое. А взгляд остался.

Павел долго смотрел на фотографию, пока до него не дошластрашная правда – Виктор, а не какой-то мифический водила повинен в смерти еголучшего друга Сашки Каменского.

Он не мог понять и принять случившееся. Как же так? Ведь онитак дружили с первого курса института! Ведь они втроем пережили так много… Тестрашные дни и ночи в тайге…

За что, за что он так ненавидел Сашку? Неужели все дело вэтом мифическом наследстве? Не может быть…

И он ничего не сможет сделать. В милиции его не примут – онже не родственник. Не может же он пойти к Ленке и показывать ей фотографию, онапросто не станет его слушать. Тетка немолода, для чего рвать ей душу, она такрада, что Ленка позволяет ей видеться с ребенком, а если Павел начнетвысказывать подозрения, Ленка прекратит всяческие отношения с ИринойАнатольевной.

Ленка ему все равно не поверит, скажет, что он все выдумализ зависти, что сам хотел на ней жениться. И он решил промолчать.

С тех пор, а вовсе не тогда, когда убили Сашку, кончиласьнастоящая жизнь у Павла. Тайна давила его и наконец полностью выжгла душу.

С виду никто бы не догадался. Он открыл свое дело, сталпреуспевающим бизнесменом. Только всегда был одинок, не заводил ни семьи, нидрузей, жил в большой квартире с собакой. И берег марку. «Розовый Реюньон».

А вот теперь ее украли.

Маркиз едва заметно пошевелился за ширмой, прошло уже минутдесять, а эти двое молчат. Время-то идет, еще придет врач или сестричка, иразговора не получится.

Как бы в ответ на его мысленный призыв, больной открыл глазаи заговорил как бы нехотя:

– Да с чего ты взял, что я ее украл? Зачем она мнепонадобилась через столько лет?

– И снова ты держишь меня за полного идиота, – злоусмехнулся Звягинцев. – Я ведь получил письмо из Швейцарии, где черным побелому сказано, что Сычев умер. Долгонько протянул на тамошних лекарствах.

Леня Маркиз отложил в памяти фамилию Сычев – так, на всякийслучай.

– Ну допустим, я получил письмо о том, что нас ожидаетнаследство в Базеле, – согласился Виктор. – Ну и что с того? Третьеймарки-то нет, стало быть, мы ничего не получим!

«Новое дело, – недовольно подумал Леня, –оказывается, марок-то всего три! Мало мне с этой хлопот, так еще двеприбавились. И наверняка те тоже ненастоящие! Ну и в переплет мы с Лолкойпопали!»

– Значит, ты нашел третью марку и теперь поспешил,потому что в письме сказано, что быть в адвокатской конторе мы должныобязательно до Рождества, потом они закрываются. Вот ты и поторопился, –сказал Звягинцев.

– Откуда бы я ее взял? – Виктор сел на кровати ипожал плечами. – Ты прекрасно знаешь, что ее украл грабитель, тот, ктоубил Сашку…

Леня за ширмой не мог видеть лица говорившего, но голос егопоказался ему удивительно фальшивым. Очевидно, Павел почувствовал то же самое.

– Не было никакого грабителя, и ты прекрасно этознаешь! – жестко произнес он. – И я это знаю, передо мной не надопритворяться. Мы забрали каждый по марке, ты спрятал свою в сейф или куда тамеще, я хранил свою дома, берег как мог…

«Это точно», – подумал Маркиз, вспомнив, с каким трудомпришлось добывать «Розовый Реюньон».

– А Сашка носил свою марку в бумажнике, мы видели, какон ее туда положил… Но когда он вернулся из Швеции, марки при нем не было, так?Ты ее не нашел, Витя…

– Но я…

– Заткнись! Заткнись и слушай! Ты ее не нашел, ты напрасноубил Сашку Каменского! Ты и на Ленке-то женился только из-за того, что думал,что Сашка успел отдать марку ей!

«Что за черт! – Маркиз беспокойно зашевелился заширмой. – Кто марку украл, тот и Сашку какого-то пришил! А я-то тут причем? Ну удружил мне Левако, век не забуду!»

– Я был у Ирины Анатольевны, – торопилсяЗвягинцев, – она рассказала мне, что ты навещал ее недавно. Двадцать летне ходил, хотя был лучшим другом ее племянника, а теперь вдруг зашел! Хотя твойпасынок общается с ней часто, хоть это его мать ему позволила! И рассказала,что ты ему не отец…

– Стер-рва… – прошипел Серебров, – это онаназло мне, когда приревновала…

– Все к лучшему! – отмахнулся Павел. – Сталобыть, марка была у нее, ты ее забрал. А потом нанял кого-то, кто украл мою,пока ты здесь лежишь, изображаешь больного для алиби!

«И как же я об этом жалею…» – подумал Маркиз.

– В общем, так! – жестко сказал Павел. –Двадцать лет – большой срок. Все теперь другое – другая страна, другие люди.Вряд ли станут поднимать то давнее дело. И если я открою глаза твоей жене, этоничего не даст, я знаю, что у вас и так отношения плохие. Пасынок тебя терпетьне может, это я тоже знаю. И ты, конечно, мечтаешь уехать в Европу и жить тамбезбедно. Ну так вот это у тебя не получится!

– Вот как? – насмешливо спросил Виктор. – Икто же мне помешает? Уж не ты ли?

– Именно я! У меня есть доказательства того, что тыубил Сашку.

– Бред! – Серебров скрипуче рассмеялся.

– А это ты видел?

Маркиз вытянул шею из-за ширмы и заметил, что Павелпоказывает Сереброву небольшой картонный прямоугольник, кажется, полароиднуюфотографию.