Только вслух такое не произносят.

— Ваша светлость…

— Можете называть меня просто Рамон…

Бертен перевел на меня удивленный взгляд. Я ответила таким же.

Да что здесь, Темного крабом, происходит?!

— Это недопустимая фамильярность между герцогом и простой девушкой, ваша светлость, — отрезала я.

В темных глазах поблескивали искры.

Я… я тут нервничаю, переживаю, а он… забавляется!?

Мои руки невольно сжались в кулаки.

— Госпожа Ветана… я могу называть вас просто — Вета?

— Ваша светлость, не в моей власти запретить что-либо второму лицу после короля, — я опустила глаза, скрывая злость и бессилие.

— Отлично. Вета, я надеюсь, что вы примете этот подарок в знак моей искренней симпатии.

Яснее сказать было нельзя.

Я выпрямилась. Шутки кончились.

— Ваша светлость, если вы действительно питаете ко мне какую-либо симпатию, я надеюсь, что эта встреча станет для нас последней.

— И почему же?

Герцог и не думал оскорбляться. Сидел за столом, смотрел насмешливо.

— Не думала, что мне придется объяснять вам очевидные вещи, ваша светлость.

— А вы попробуйте, Вета. Господи лекарь сейчас нас оставит, а вы мне объясните…

— Бертен поднял голову, хмуро посмотрел на герцога.

— Я никуда не уйду.

— Да неужели?

— Вы, ваша светлость, можете меня хоть на каторге сгноить, хоть заживо сжечь, — в воздухе так и повисло злое «вам не привыкать». — Но ведете вы себя непорядочно. Ворвались в дом к девушке, оскорбляете ее…

— Подарить подарок на день рождения — считается теперь оскорблением?

— Вы знаете, о чем я, ваша светлость.

Герцог прекратил улыбаться. Лицо стало жестким.

— Знаю. А потому сейчас ты выйдешь отсюда на своих ногах. И пойдешь домой, а не на каторгу. А узнаю, что ты питаешь к девушке какой-либо интерес, кроме служебного…

Угроза не успела прозвучать. Меня уже затрясло всерьез. В таком состоянии я сама себя боялась.

— Ваша светлость, извольте покинуть мой дом.

Герцог даже не шевельнулся.

— Вета, вы девушка умная, и отлично понимаете, что я никуда не уйду, пока не получу того, что мне требуется.

— И что же вам требуется?

— Поговорить с вами. Пока — просто поговорить.

Я вдохнула. Медленно выдохнула. Разжала кулаки.

— Берт, я прошу тебя подождать пару минут? Господи герцог скажет мне все, что хотел, и уйдет восвояси?

Бертен посмотрел на меня, на герцога…

— Вета…

— У господина герцога не лучшая репутация, — мой голос был нарочито спокоен, но я надеюсь, что он не опустится до низких поступков?

— Разумеется, не опущусь. Идите, молодой человек, дама просит.

Рамон сделал жест кистью, словно собаку разгонял.

Бертен вспыхнул.

— Вы… вы…

— Я — герцог Моринар. И вы знаете, что я могу с вами сделать.

Бертен знал. Это было видно по его глазам, по жестам, он явно думал, как бы уйти, не потеряв лица. Осознавал, что они с герцогом несопоставимы, но…

А вот до конца не выстоял, — подсказал противный внутренний голос. — Он милый, добрый, отличный лекарь, но не герой. Увы…

Я улыбнулась Бертену, и мужчина-таки вышел из дома, бросив на меня извиняющийся взгляд. А чего я ожидала?

Не знаю. Но привкус от ситуации противный. Словно я дешевого мыла наелась.

Я посмотрела на герцога, молча предлагая ему начинать разговор.

Герцог молчал.

Я тоже, поскольку опасалась открыть рот. Здесь и сейчас я себя почти не контролировала, а это было опасно, очень опасно. Молчи, Вета, молчи…

Наконец герцог нарушил тишину.

— Вы меня заинтересовали, Вета. Скажите, сколько вы хотите?

— Поясните?

— Сколько вы хотите, чтобы с полгода побыть моей любовницей?

* * *

Я вцепилась в стол, чтобы не упасть. Перед глазами поплыли красные круги.

Да я…

Да как он…

Что за наглость!?

— Вон из моего дома…

Я услышала низкий холодный голос, и даже не сразу сообразила, что это рычу — я.

— Свой дом в Белом городе? Драгоценности? Титул?

Герцога спасла только отличная реакция. Взвар был еще горячим, а рука у меня не дрогнула. Сама покалечу, сама и вылечу.

Мразссссь!

Моринар увернулся, а спустя минуту меня прижали к твердой груди, да так крепко, что нос почти сроднился с золотой пуговицей.

— Все. Успокойся.

— Пусссссти, — от ярости получалось только шипеть.

Герцог и не подумал слушаться.

— Сначала успокойтесь, потом отпущу.

Вырываться было бесполезно, я это оценила. С тем же успехом можно было уговаривать водоворот отпустить тебя. Я медленно вдохнула и выдохнула. Раз, другой, третий…

Руки герцога разжались, когда я расслабила сведенные судорогой мышцы. Меня отпустили, и смотрели с интересом.

— Садитесь, госпожа Ветана.

Я осталась стоять, где и была. Герцог покачал головой.

— Садитесь.

На этот раз я опустилась за стол. После волны бешенства пойдет откат, я знаю. Как бы не упасть… колени уже ощутимо дрожали.

Герцог смотрел совсем иначе. Холодно, рассудочно. Какие там грязные намерения?

— Кто вы, госпожа Ветана?

— Что?!

— Хватит этой комедии масок. Кто вы?

Я помотала головой.

— Ваша светлость? Я не понимаю…

— Если будете уверять меня, что вы лекарка из бедных травниц, прикажу оттащить вас в тюрьму на пару дней. Или больше — как получится. Хватит вранья.

Меня затрясло уже вовсе непритворно.

— С чего вы…

— Вета… это ваше настоящее имя?

— Да.

— А полностью?

Я вдохнула. Выдохнула. Представила себе, как рассказываю герцогу всю правду — и уперлась намертво. Плеввать уже на все, мне что так, что этак не выжить.

— Это неважно.

— Мне кликнуть стражу?

— Зовите, — согласилась я. — Чай, и в тюрьме люди живут. И на каторге.

Герцог усмехнулся.