— Может, и не тот, зато это групповая цель. Как и город, наполненный жителями.

— Хм…

К Феллоу и Малери тихо подкатил электромобиль. Из него вышли еще два человека в скафандрах. Свои шлемы они держали в руках.

— Можем включать дугу? — справился у Майкла Феллоу один из них.

— Минуточку, мистер Торгаут. Мне необходимо задать пару вопросов начальнику охраны. Мистер Кастелуччо, в информационном центре мне сообщили, что вчера на границе полигона якобы наблюдался посторонний объект. Что вы можете сказать на этот счет?

— Судя по расшифровке данных, объект наблюдался дважды, но каждый раз лишь десятые доли секунды. Возможно, это сбой аппаратуры или птицы. Дело в том, что до того сектора как раз мог дотянуться испытательный луч. Это еще больше размывает картину. Во всяком случае, проникновения не произошло. Следить за чистым небом намного легче, чем за землей, где полно деревьев, рек и пещер.

— А это не могли быть наши русские друзья?

— Исключено. Я сам видел, как они уехали. Мои люди проводили их до Форт-Провиденса и оставались на посту до следующего дня. Русские не возвращались. Кроме того, у них билеты на московский рейс. — Начальник охраны наморщил лоб. — Да, из Монреаля. На послезавтра.

— Вот как? Вы что, к ним в сумку заглядывали?

— Нет, просто один из них упомянул об этом вслух, чуть громче, чем следовало бы.

— Неплохо! — Майкл Феллоу удовлетворенно хмыкнул и заявил: — Пройдемте в бункер.

Дверь с лязгом закрылась за ними. По небу от башни, возвышавшейся в горах, к силовой установке, находившейся возле бункера, пошла серебристая дуга. В амбразуре показался блестящий конус. Из него вырвался ослепительно-белый луч.

Сначала он ударил в оплавленную скалу. Так экспериментаторы проверяли его мощность и насыщенность. Потом этот луч стал почти прозрачным. Прямо над ним от облака, нависшего над плато, оторвался клубок.

Веселая джазовая мелодия, металлическая трещотка, звон рынды и звук реактивного самолета разбудили хозяина и гостей ранчо «Дорвард». Это сработали мобильник и часы Зиганиди, телефон рыбака и электронный будильник самого Квентина.

Хозяин прислушался ко всему этому невообразимому шуму, подскочил, толкнул в бок брата, с которым спал на одном надувном матрасе, и осведомился:

— Эта твоя рында означает, что ты с русскими заодно?

Рыбак открыл глаза и ответил:

— Да, конечно. Сегодня последнее и, наверное, главное испытание на полигоне.

— Хорошо-хорошо, я согласен. Но ты не полетишь. В дирижабле только три места. Для меня, Николя и Анатоля. Нам не нужен балласт.

Квентин быстрым шагом направился в зал, где располагалась его «сборочная верфь». Боевые пловцы и бывший десантник не ожидали такого шумного подъема и не на шутку встревожились.

— Все в порядке, — начал успокаивать их рыбак. — Вы же знаете, какой чокнутый у меня братец. Нельзя мешкать. Пора испытать этот рыбий пузырь.

Все прошли в зал. Шланги, закачивавшие гелий, были сняты еще вчера вечером. Дирижабль удерживали у пола канаты с грузом.

— Хватит называть мою «Солнечную каплю» рыбьим пузырем! — Изобретатель стоял возле своего детища и гладил ласковым взором переливающиеся бока летательного аппарата.

— Что? «Солнечная капля»? — Рыбак засмеялся.

— Мой брат ни в чем, кроме дохлой рыбы, не разбирается. Гелий вначале открыли на Солнце, а потом — на Земле. Само это слово означает «солнечный».

— Романтичное название, — согласилась Сабурова.

— К сожалению, вы, Катя, с нами не полетите, — сказал Квентин.

— Что ж, я догадывалась.

— Отлично! — Квентин улыбнулся. — Давайте поспешим. Давление гелия уже в норме. Однако «Солнечная капля» — не самолет, она куда более тихоходная. — Он приоткрыл шлюзовую камеру.

Первым забрался в кабину бывший десантник, за ним — Зиганиди и, наконец, сам Квентин. Воздухоплавателей не было заметно за оболочкой, хотя они все отлично видели — эффект прозрачного зеркала.

Вдруг из динамика, который висел в углу зала, раздался голос Квентина:

— Братец, открывай купол!

Рыбак подошел к пульту, находившемуся у стены зала, потянул рычажок, и сводчатый потолок раскрылся, словно лепестки огромного цветка. Над головой у Сабуровой и брата Квентина заблестели звезды.

— Рубить канаты! — прозвучало из динамика.

Рыбак и Сабурова отвязали грузы, и «Солнечная капля» медленно поплыла вверх.

Кабина дирижабля напоминала кокон. Втроем воздухоплавателям было тесновато. Коля и Толик сидели плечом к плечу на скамеечке из непонятного мягкого материала, чего-то вроде уплотненной резины. Перед ними расположился Квентин, который управлял своим детищем с помощью всего-то двух джойстиков и пары педалей.

Место панели приборов занимал плоский экран, такой же, как у ноутбука. На нем изображалась карта местности, над которой пролетал воздушный корабль. Разноцветные шкалы показывали высоту, скорость, направление ветра, температуру за бортом и в салоне, объем и давление гелия, зарядку батарей и еще какие-то параметры.

— Запускаю турбину, и вперед к горам! — сообщил Квентин.

Двигатель еле слышно заработал. Обзор был невероятный. Над головой, по бокам и даже под ногами, словно сквозь жидкое стекло, было только небо и облака. Внизу проплывала земля.

— Мне как-то не по себе, — признался Зиганиди. — Я и не очень боюсь высоты, но в этом дирижабле чувствую себя как бы лишенным опоры.

— Это потому, что кабина не жесткая, а мягкая, эластичная, — сказал Толик.

— Материал уникальный — нанотрубки, — объяснил Квентин.

— Стоит кучу денег.

— Мне пришлось продать один патент, — признался пилот.

Медленно, но верно «Солнечная капля» подбиралась к той самой горе, которую день назад штурмовала летающая лодка. Дирижабль без напряжения проплыл над стесанной вершиной, уже хорошо известной членам экипажа.

Над южным склоном горы, как и вчера, клубился туман. Сегодня он был еще более густым и мохнатым. От него отрывались объемные облака и сползали вниз, медленно проплывали над каменистым плато.

Дирижабль был полупрозрачным. Засечь его было достаточно сложно даже с использованием радиолокации, а не только визуально, но Квентин все равно использовал эти природные условия для маскировки.

«Солнечная капля» вошла в туман, подкралась к облаку, движущемуся в сторону плато. Она осторожно плыла в нем, спустившись к самому его брюху. Это происходило довольно медленно, зато относительно безопасно.

Когда дирижабль оказался чуть-чуть ниже облака, воздухоплаватели увидели под собой полигон. Им как на ладони были видны все тамошние коммуникации: траншеи, ведущие к бункерам и капонирам, площадки, размеченные кругами, квадратами и крестами, обгоревшие постройки, ангары, обтянутые маскировочными сетками, автомобильные дороги, узкоколейка, бежавшая к туннелю, выдолбленному в горе.