Стивен Фарр шевельнулся. Стул под ним заскрипел.

– Вспомните, что говорил сгоряча Симеон Ли, – продолжалПуаро. – Вспомните, как он ругал свою семью? Он тогда сказал, что готовпоклясться, что у него есть сыновья получше, хотя они, быть может, и рождены внезаконном браке. И мы тем самым вновь возвращаемся к характеру Симеона Ли!Симеон Ли – любимец женщин, Симеон Ли, который хвастал перед своей внучкой, чтоможет составить лейб-гвардию из собственных сыновей почти одного возраста.Отсюда я сделал вывод: Симеон Ли собрал не только всю свою семью, в домеоказался еще один его сын – неузнанный и непризнанный.

Стивен встал. Пуаро обратился к нему:

– Ведь поэтому вы приехали сюда, не правда ли? Не из-замилой девушки, с которой вы познакомились в поезде. Вы уже направлялись сюда –еще до того, как встретились с ней. Вы хотели узнать, что за человек ваш отец.

Стивен Фарр заговорил срывающимся от волнения голосом:

– Да... Мама иногда рассказывала о нем. Желание увидеть егопревратилось у меня в манию. Когда заработал денег, я поехал в Англию Он недолжен был знать, кто я, поэтому я и объявил себя сыном Эйба. Я приехал сюдатолько для того, чтобы познакомиться с человеком, который был моим отцом.

Инспектор Сагден прошептал:

– Господи боже мой, до чего же я был слеп! Теперь я вижусовершенно ясно! Два раза я спутал вас с мистером Гарри Ли и ничего не заметил.– Он обернулся к Пилар. – Значит, вот как оно было! Вы видели Стивена Фаррастоящим у дверей комнаты, в которой произошло убийство, не так ли? Вы заметнозаколебались и посмотрели на Фарра, прежде чем сказать, что вы видели женщину.Вы видели Фарра и не хотели его выдавать!

Тут раздался глухой голос Хильды Ли.

– Нет, вы ошибаетесь. Пилар видела там меня.

– Вас, мадам? – спросил Пуаро – Я, собственно, думал, что...

– Инстинкт самосохранения – странная штука, – сказала онаспокойно. – Никогда бы не подумала, что могу быть трусихой до такой степени, ноя промолчала, потому что боялась. Я была с Дейвидом в музыкальной комнате. Ониграл, но настроение у него было отвратительное. Я чувствовала, что сама в этомвиновата, ибо это я убедила его приехать. Дейвид сыграл первые аккордыпохоронного марша, и тут вдруг я приняла решение. Вам оно может показатьсястранным, – я решила, что мы должны уехать немедленно, той же ночью. Тихо вышлаиз комнаты и поднялась по лестнице, чтобы объяснить старику, почему мы хотимуехать. Я прошла по коридору и постучала к нему в дверь.

Никакого ответа. Я постучала еще раз, чуть громче. Снованикакого ответа. Тогда я надавила на ручку двери, но дверь была заперта. И тутя услышала звуки в комнате...

Она замялась.

– Вы можете мне не верить, но это правда! Кто-то был вкомнате! Кто-то напал на мистера Ли! Я услышала, как переворачиваются столы икресла, как бьется стекло и фарфор, а затем я услышала последний, долгийужасный крик, который постепенно затих! И затем ничего больше – тишина. Ястояла, не в силах пошевельнуться. Как парализованная. Тут прибежал мистерФарр, потом Магдалена и другие, и мистер Фарр и Гарри взломали дверь. Мы вошлив комнату, а там никого не было, кроме мистера Ли, который лежал в луже крови.– Она вдруг перешла на крик. – Никого не было в комнате, никого, понимаете!

Инспектор Сагден глубоко вздохнул. Затем он сказал:

– Или я сошел с ума, или все остальные. То, что вы, миссисЛи, рассказали сейчас, просто невозможно представить! Абсурд!

– Но я все же заявляю вам, что слышала шум борьбы! –воскликнула Хильда Ли. – И слышала крик старика. И никто не вышел из комнаты, иникого не оказалось там!

– И обо всем этом вы молчали, – сказал Пуаро.

– Да. – Хильда была очень бледной, но, казалось, хорошовладела собой. – Ведь если бы я рассказала тогда вам, как все было, вынепременно решили бы, что старика убила я...

Пуаро отрицательно покачал головой:

– Нет, вы его не убивали. Симеона Ли убил его собственныйсын!

Стивен Фарр вскочил:

– Клянусь перед богом, что я его и пальцем не тронул!

– Не вы, – сказал Пуаро. – У него есть и другие сыновья.

– Идите вы к черту!.. – закричал Гарри.

Джордж уставился на него. Дейвид закрыл глаза рукой, а уАльфреда нервно задергалось веко.

Пуаро продолжил:

– В первый вечер, который я провел в этом доме, то есть втот вечер, когда произошло убийство, я видел призрак. Призрак убитого. Встретивв первый раз Гарри Ли, я очень удивился Мне показалось, что я его уже где-товидел Тогда я внимательно изучил его лицо и понял, как сильно он похож на отцав молодости Это сходство и заставило меня подумать, что я его уже где-то видел.

Но вчера один из сидящих здесь мужчин откинул голову назад,когда засмеялся. И тут я понял вдруг, кого мне напоминает Гарри Ли. И снова,приглядевшись, я увидел сходство лица этого мужчины с лицом покойного.

Неудивительно, что бедный старый Трессильян перестал веритьсвоим глазам, когда он открыл дверь троим мужчинам подряд, необыкновеннопохожим друг на друга Неудивительно, что он пожаловался, что путает людей, ведьпо дому ходят трое мужчин, которых можно различить только вблизи. Та же фигура,те же движения – и прежде всего привычка проводить указательным пальцем по щекеи привычка, смеясь, откидывать голову назад! И одинаковый – длинный и узкий –нос! Но это сходство все же не так бросается в глаза, потому что этот третийчеловек носит усы!

Пуаро выпрямился.

– Порой забывают, что полицейские – тоже люди! Что у нихтоже есть жены, матери, дети... – И после маленькой паузы Пуаро добавил: —... Иотцы тоже! Вспомните о репутации Симеона Ли: человек, порочащий женубесконечными связями на стороне. Его внебрачный сын мог кое-что унаследовать отнего. Черты лица, например, или движение. Но он мог унаследовать и его гордынюи мстительность.

Пуаро повысил голос.

– Всю свою жизнь, Сагден, вы страдали от несправедливости,которую причинил вам ваш отец. Вы давно решили убить его. Вы родились всоседнем графстве. Без сомнения, ваша мать, благодаря деньгам, которые ей щедродал Симеон Ли, смогла найти себе мужа. Она вышла замуж и дала ребенку фамилиюэтого человека. Вы поступили в полицейский корпус в Мидлшире. Шансы на местьувеличились, оставалось найти подходящий момент. У инспектора полиции оченьмного шансов убить так, чтобы избежать ответственности.

Сагден стал бледным как смерть.