Смотреть на эту серию сейчас, когда уже знаешь заранее, что за этим последовало, – ощутить что-то близкое к тошноте. Мейлер, который сидел во втором ряду арены «Мэдисон Сквер Гарден», писал: «Он нанес ему подряд восемнадцать ударов справа… правая рука Гриффита молотила подобно шатуну парового цилиндра, который вырвался из кожуха, или как бейсбольная бита, вдребезги разбивающая тыкву».

Когда рефери Руби Гольдштейн запоздало остановил поединок (он больше никогда не судил боксерские матчи), в мозге Парета уже образовался сгусток крови. Его доставили в госпиталь, в то время как его беременная жена Люси и сын Бенни-младший неслись к нему из Бронкса. Но кубинец больше так и не пришел в сознание, а через десять дней объявили, что он скончался. Это был первый из транслировавшихся по телевизору боксерских поединков, который закончился смертью участника. Случай вызвал в стране широкую антипатию. Бокс практически исчез с каналов телевидения почти на целое десятилетие.

Семья Парета так и не смогла смириться со своей потерей. Возможно, неудивительно и то, что противник Парета, который вернул себе титул чемпиона мира, тоже никогда не смог свыкнуться со своей победой. «Я не собирался убивать его, – сказал Гриффит во время нашей беседы сорок пять лет спустя после случившегося. – Мне очень жаль, что все так получилось. Я просыпаюсь по ночам. Меня мучают кошмары». Когда Гриффит встретился с Бенни-младшим в 2005 году и они обнялись, он заплакал. «Я не хотел никому нанести вреда», – произнес он.

Но эта трагедия, преследовавшая чувствительного человека до конца его дней, не была главной причиной того, что я поехал встретиться с Гриффитом. Более глубинный слой этой истории, который полнее рассказывает нам об испытаниях, пережитых им как боксером и мужчиной, увидел свет только в 2005 году. Гриффит был бисексуалом. В интервью журналу Sports Illustrated он сказал: «Я люблю и мужчин, и женщин». Мне он признался: «Я не вижу ничего дурного в том, чтобы любить мужчин. Я сам знаю, что правильно и что неправильно».

На протяжении многих лет Гриффит жил наедине с этой своей тайной. Он боялся сказать правду, панически опасаясь эффекта, который она могла оказать на его репутацию и карьеру. Его кураторы и менеджеры создали фейковую личность, распуская слухи о том, что он был любимцем женщин, и распространяя фотографии, на которых он снят в окружении шведских блондинок. Во времена, когда гомосексуальность считалась болезнью, было невозможно признаться в ней и продолжить карьеру профессионального боксера.

Как сказал историк Нил Габлер: «Тогда сама идея об этом была абсолютно неприемлемой. Как можно было даже помыслить об атлете, который был гомосексуалом? Это был нонсенс, оксюморон».

Гриффит женился в 1971 году, но брак продлился недолго. В 1992 году он подвергся нападению, когда выходил из гей-бара в Нью-Йорке, и провел четыре месяца в госпитале, где врачи боролись за его жизнь. «Это было невероятно тяжелое время, – говорит мне Родриго с полными слез глазами. – Мы не были уверены в том, что он выкарабкается. Нападение было свирепым. Они хотели убить его».

По мере того как интервью продолжалось и я наблюдал за отношениями между Родриго и Гриффитом, до меня медленно начало доходить, что самая глубокая тайна оставалась нераскрытой. Это не были отношения между отцом и сыном, как публично утверждали эти двое мужчин. Это были любовные отношения. Акт усыновления Родриго не имел в виду подведение законного статуса под родительскую опеку; он преследовал цель сокрытия истинной причины того, что два взрослых человека решили жить вместе в небольшой нью-йоркской квартирке. Они были любовниками.

Родриго признался мне в подлинной природе их взаимоотношений, но попросил, чтобы все это оставалось в глубокой тайне, что сделали также Гриффит и его давний друг и биограф Рон Росс, присутствовавший на встрече. Они беспокоились о том эффекте, который может оказать на его репутацию появление информации о том, что их связывают любовные отношения. Именно поэтому это интервью нигде никогда не публиковалось.

Но теперь, когда Гриффит покинул этот мир, безусловно, настало время показать их отношения в правильном контексте, чтобы снять все возможности для «охоты на ведьм». Во многих смыслах сокрытие правды было всего лишь еще одним последствием общественного настроя против гомосексуальности, который доминировал в то время. Гриффит и Родриго не чувствовали себя готовыми признать связывающую их любовь, во всяком случае не в СМИ. Легче было придумать фиктивные взаимоотношения, чтобы оправдать их совместное проживание.

«Сейчас об этом можно написать, – сказал мне Росс в четверг по телефону. – Пора».

Здоровье Гриффита резко ухудшилось, когда ему пошел восьмой десяток, и последние двадцать четыре месяца своей жизни он провел в госпитале, находясь в коме. Как рассказывал Росс, Родриго был рядом с Гриффитом до самого конца. «Каждый день после обеда Родриго заканчивал работу и отправлялся в хоспис, – говорил Росс. – Там он оставался до поздней ночи, ухаживая за отцом до самой смерти. Существовавшая между ними связь не могла быть разрушена».

Гриффит остается одной из самых интересных фигур в спорте последнего столетия. Его жизнь во многом символ экзистенциального страха и утраты иллюзий, что было характерно для Америки 1960-х годов. Он был кумиром, несущим в себе тайну, иммигрантом, который так никогда и не смог примирить внутри себя свободу манхэттенского андеграунда с мракобесием Мейн-стрит. То, что Гриффит никогда не смог смириться со смертью своего знаменитого соперника, демонстрирует глубину его способности к состраданию. А уровень дискриминации, с которой он столкнулся, отражается в том факте, что он никогда не мог признаться публично в своей единственной в жизни любви.

18 февраля 2015 года

В последние недели я много думал о тиранах. Это отчасти объясняется тем, что я посмотрел удивительный документальный сериал «Мир в войне» (The World at War), повторно показанный телеканалом Би-би-си-2. Прекрасный закадровый текст, прочитанный сэром Лоуренсом Оливье, посвящен анализу побудительных мотивов действий Адольфа Гитлера.

Что же это были за мотивы? В общем-то они были такими же, что и у всех тиранов в мировой истории, и сегодня они отражаются в различных тоталитарных идеологиях современности, будь то Ким Чен Ын, «Талибан», «Аль-Каида», ИГИЛ[26] или аятолла Хомейни.

Речь идет о контроле. Тираны и тиранические идеологии стремятся контролировать людей. Чем больше людей они могут контролировать, тем лучше – именно поэтому они стремятся к власти. Они осуществляют контроль посредством юридических запретов, произвольных наказаний и – очень часто – с помощью терроризма. Идеальное общество для диктатора такое, в котором каждый человек ведет себя в точном соответствии с желаниями диктатора.