Это также объясняет удивительный бум футбола сразу же по окончании обеих мировых войн. В финале чемпионата Норвегии, сыгранном летом 1945 года, было зафиксировано 158 000 претендентов на имевшиеся на стадионе 35 000 мест. Как пишет Голдблатт, после Первой мировой войны посещаемость футбольных матчей в Европе росла «почти в геометрической прогрессии».

Вот эта необходимость «убежать» от напряженности окружающей обстановки характерна и для Израиля. В документальном фильме «Когда настанет пятница» (When Friday Comes), снятом в зонах боевых действий на Ближнем Востоке журналистом Джеймсом Монтагю, футбол дает и общий язык, и общее понимание смысла происходящего. Пересекая границу между Израилем и Западным берегом через КПП «Мост Алленби», один из всего лишь двух контрольно-пропускных пунктов, которыми могут воспользоваться палестинцы для выезда с Западного берега и возвращения домой, Монтагю был остановлен довольно воинственной женщиной – израильским пограничником. В районе был объявлен высокий уровень опасности, и обстановка была напряженная. Джеймс, который только недавно получал в своем паспорте отметку о въезде в Иран, опасался допроса.

Однако стоило ему упомянуть о футболе, как лицо пограничницы тронула улыбка, и женщина вступила с Джеймсом в разговор, еще недавно казавшийся невозможным. «Я еду посмотреть первый матч команды “Маккаби Хайфа” против “Маккаби Нетанья” в…» – начал было Монтагю, но не смог завершить фразу. «“Маккаби Хайфа”! – воскликнула израильтянка. – Да это же команда моего родного города!» Ее интерес приобрел конкретные формы. «А кто ваш любимый игрок?» – спросила она. «Ну, мне нравится Янив Катан, но самый любимый – Йосси Бенаюн», – ответил Монтагю.

Так двое незнакомцев на границах войны обнаружили себя за мирным обсуждением достоинств его игры в «Вест Хэм Юнайтед». На несколько бесценных минут они забыли об ужасах обстрелов.

Это, по-моему, и объясняет, почему при сопоставлении слов «футбол» и «война» возникает ощущение острого противоречия между ними. Обычно говорят, что война превращает футбол в насмешку. Почему человек должен хотеть погружаться в обыденность игры с мячом на поле, когда вокруг падают бомбы? Но истина-то состоит как раз в обратном: это футбол превращает войну в посмешище. Некоторые войны могут быть справедливыми и нравственно необходимыми. Однако сам акт игры или созерцания футбола, вместе с наслаждением многими другими дарами жизни, осуждает разрушительность войны.

Именно поэтому футбол может расцветать в самых отчаянных обстоятельствах, зачастую вопреки их тяжелому бремени. Люди стремятся к маленьким радостям, которые придают жизни смысл тогда, когда сама жизнь висит на волоске.

Эта истина подтверждается всегда и везде – от учебных плацев Первой мировой до лагерей военнопленных в Германии, от полей смерти во Фландрии до улиц Газы, на одной из которых тринадцатилетний мальчик был убит, играя со своими товарищами поблизости от израильской границы.

Футбол зачастую становится не только объектом клановой приверженности или средством для приятного вечернего времяпрепровождения. Это еще и инструмент напоминания – наряду с мириадами других вещей – о том, почему наша жизнь бесценна.

Сегодня, в контексте длящейся уже шесть десятилетий войны, которая забрала тысячи жизней и в которой воюющие стороны до какой-то степени уже свыклись с разрухой, об этом следует помнить.

3 декабря 2012 года

В свое время это событие не казалось особенно значительным. Оно не попало в заголовки на первых страницах газет и не вызвало оживленных комментариев. Однако назначение седовласого сорокадевятилетнего ньюйоркца на внешне незаметную административную должность в бейсболе в 1966 году может юридически рассматриваться в качестве важнейшего переломного пункта в истории спорта XX столетия.

Имя этого ньюйоркца – Марвин Миллер, он был экономистом и специалистом по трудовому законодательству. Миллер умер от рака печени на прошлой неделе. Долгое время он стоял во главе Союза профессиональных бейсболистов. Начал с небольшого пыльного кабинета и бюджета $5400. С тех пор как он покинул свой пост в 1982 году, спорт изменился до такой степени, что в некрологах по обе стороны Атлантического океана утверждалось, что Миллер, наряду с бейсболистом Бэйбом Рутом и боксером Мохаммедом Али, считается одним из самых влиятельных людей в истории спорта.

Отзвуки его продолжительного пребывания на посту директора Союза профессиональных бейсболистов Национальной бейсбольной лиги США ощущаются до сего дня. Многое – от поражающих воображение зарплат Джона Терри и Уэйна Руни до многонациональности английской Премьер-лиги и от постоянной напряженности в Ассоциации теннисистов-профессионалов до сегодняшних локаутов в Национальной хоккейной лиге – было бы невозможно и, пожалуй, даже непредставимо без тех трансформаций, которые впервые осуществил в спорте Миллер.

Если бы на его надгробии следовало написать о главном достижении его жизни, то это была бы инициированная им отмена печально известной юридической нормы о «бронировании» игроков. Норма обеспечивала действие основополагающего в то время принципа, знакомого всем профессиональным спортивным командам в середине прошлого века. Этот принцип привязывал игрока к команде даже по окончании его контракта. Когда действующее соглашение со спортсменом подходило к концу, клубы могли просто диктовать условия нового контракта, будучи уверенными, что член команды по правилам не может вступить в переговоры с клубами-соперниками.

Для Миллера, опытного профсоюзного деятеля, который съел на этом собаку в сталелитейной отрасли, такой принцип представлял собой не что иное, как грубое попирание норм рынка. Но он знал, что с учетом своеобразного статуса спорта по обе стороны Атлантического океана отменить статью о «бронировании» будет трудно.

Для многих людей в политическом и юридическом истеблишменте спорт был как бы исключен из действия нормальных экономических законов. Изданное в 1922 году постановление Верховного суда США о том, что бейсбол следует считать «развлечением» и поэтому он не подпадает под антитрастовое законодательство, по-прежнему действовало и в 1970-е годы.

Миллер начал упорную кампанию по уничтожению статьи о «бронировании» сразу же, как только встал во главе Союза профессиональных бейсболистов. Он вел переговоры по первому коллективному трудовому договору в истории бейсбола и добился для игроков права разрешать возникающие конфликты в арбитражном суде. В 1974 году для Миллера настал большой день. Одно из дел игроков, фактически дезавуировавшее закон о «бронировании», попало к арбитражному судье.

Когда судья вынес решение в пользу бейсболистов, основополагающий тогда экономический принцип бейсбола оказался в серьезной опасности. Когда это решение утвердил федеральный суд, закон о «бронировании» был отменен. Вскоре с подобными же исками в суды обратились и другие бейсбольные команды. Как писал тогда один обозреватель: «Миллер уподобился Моисею, который вывел бейсбольных “детей Израилевых” из рабства». Поскольку спортсмены стали активно пользоваться вновь обретенной свободой, их зарплаты стремительно выросли.