– Гаота! Душа моя! Ты с ума сошла или объелась чего? Это же мои подруги! Как я могу о них рассказывать? Стань им подругой, и они тебе сами все расскажут. Ну, может быть кроме Солас и Глохи. Но если постараться, то и они тоже.

Гаота обняла Глойну, подумала, что было бы странно получить у нее какой-то другой ответ, и потянулась за кусочками фруктов, которые исчезали на глазах. Правда, на столе появились соленые сухарики, сладкое печенье, ягодный отвар в двух больших кувшинах, множество чашек, а чуть позже прибежала с целым блюдом пирожков все та же Глойна, уклончиво заявив, что заняла их у Брока, но главной радостью вечера была, конечно же, Пайсина. О чем она только не рассказывала. В какой-то момент Гаота поняла, что она сидит с открытым ртом и никого кроме Пайсины не слышит и не видит. А та сверкала зелеными глазами, окидывала взглядом девчонок и как будто каждую из них держала если и не за дочку, то уж точно за любимую младшую сестру.

– Я так счастлива, – почему-то захлюпала носом справа от Гаоты Йора.

А когда Пайсина заявила, что надо будет приготовить большой котел сладкого отвара, напечь печенья и устроить такой же вечер с мальчишками на первом этаже, слева от Гаоты послышался голос Дины:

– Я так счастлива…

– И я тоже так счастлива, – прошептала чуть слышно для самой себя Гаота.

* * *

Следующий день был самым обычным днем. Все занятия шли в соответствии с расписанием. Наставники были предупредительны, но строги. Пайсина на утренней и послеобеденной разминке ничем не давала понять, что вчера была лучшей подругой для каждой из воспитанниц, только смотрела на всех как-то по-особенному и даже позволяла себе иногда подмигнуть то одной, то другой. И, кажется, что и мальчишки точно так же посматривали на Юайса. Но, что было самым главным, теперь в коридорах неугомонная троица встречала не незнакомок со второго потока, а почти подруг, которые улыбались при встрече, тем более, что часть вчерашних рассказов Пайсины была, конечно, про Гаоту, Дину и Йору. И про свое исцеление Пайсина рассказала тоже.

Кроме всего прочего еще на завтраке за стол к подружкам подсела светловолосая Олла. До этого Гаота ни разу не разговаривала с этой новой помощницей Капаллы, только обратила внимание, что та как-то по-особому общается с лошадьми, что-то нашептывает им в уши, никогда не кричит, не ругается, а уговаривает. А тут она и уговаривать не стала. Села рядом как обычная воспитанница, попросив перед этим разрешения, а когда за столом повисла тишина, то негромко назвала по именам всех пятерых – Гаота, Дина, Йора, Тис, Джор, сказала, что ее зовут Олой, и добавила, что рассказывать ей никто ничего не обязан, с ней даже разговаривать необязательно, но она здесь лишь с одной целью – ощутить то место, где может лопнуть струна. И оказаться там.

– Какая струна? – первой не выдержала Дина.

– Вы чувствуете напряжение? – спросила Олла.

– Да, – поежилась Дина. – Со вчерашнего дня.

– А я с того дня, когда узнала, что погиб Спрай, – прошептала Йора.

– А я всегда его чувствовала, – негромко заметила Гаота.

– А я был занят, – хмыкнул Джор.

– Мне тоже было не до того, – согласился Тис.

– Напряжение – это когда что-то натягивается снаружи и внутри, – понизила голос Олла. – Причина может быть неизвестна или почти ясна, неважно. Главное, что напряжение редко просто уходит. Обычно – струна рвется. Хотя она выдуманная, конечно. Но лучше ее увидеть. К примеру, представить, что между северной и южной башнями Стеблей натянута огромная струна. И что она вот так гудит.

Олла очень похожа изобразила гудение толстой струны, заставив всех пятерых рассмеяться.

– И что же делать? – спросил Тис.

– Прислушиваться, – вздохнула Олла. – Если струна начинает дребезжать, то искать того, кто пытается ее перегрызть. Вот прямо так – по звуку. А если тон становится все выше, все напряженнее, – Олла снова изобразила похоже повышение звука, – то искать того или тех, кто натягивает эту струну.

– И что с ними делать? – спросила Гаота.

– Заранее не угадаешь, – прошептала Олла. – Иногда достаточно ударить по рукам. А иногда все гораздо хуже.

– Надо убивать? – прошелестела Дина.

– Защищаться, – качнула головой Олла. – Иногда – умирать. Ну и конечно сидеть в своей комнате после ужина.

– А если нам очень надо куда-то сходить? – спросила Гаота.

– Неужели вы думаете, что я смогу вас остановить? – спросила Олла. – Вот вас – легендарную троицу и не менее легендарных Тиса и Джора? Главное, будьте вместе. Ясно?

– Ясно, – хором выдохнули все пятеро.

* * *

После ужина подружки зашли в свою комнату, с сожалением посмотрели на пустую вазу из-под фруктов, взяли мечи и пошли в фехтовальный зал. Лестницы южной башни были пусты, в коридорах царил полумрак, и девчонки против воли жались друг к другу. Вот такой сжавшейся кучкой они и ввалились в оказавшийся открытым зал. Ввалились и замерли, потому что худой и даже почти щуплый, обнаженный по пояс Тис вытворял с мечом нечто невообразимое. Он был его придатком, хвостом, спутником, шлейфом, хлыстом, повторяющим движения руки ловкого пастуха. Меч взвивался, падал, парил, скользил, вращался, кувыркался, перекрывал, летел, замирал, дышал, качался, выстаивался и сопротивлялся, а Тис лишь был размытой частью его гарды. И ведь не сказать, что этот чудесный танец был быстр. Нет, скорее он был медленен, но троице казалось, что еще медленнее они сами. И когда Тис остановился и открыл глаза, а все свое волшебство с мечом он делал почему-то с закрытыми глазами, то они не смогли произнести ни слова.

– Привет, – улыбнулся Тис, чтобы вывести троицу меченосок из столбняка. – Чем могу помочь?

– Послушай, – спросила Гаота. – Вот только честно. Вот эти вот выкрутасы можно применить в настоящей схватке?

– Если это будет твоей целью, то нет, – хмыкнул Тис. – Хотя, конечно же, любое из этих движений, если тело их знает наизусть – может спасти фехтовальщика или дать ему победу. Но цель должна быть иной. Главное, что нужно – это ощущение легкости, полета и спокойствия. Хотя бы на первом этапе.

– А на втором? – спросила Йора и тут же нахмурилась. – И сколько их всего?

– Не знаю, – вздохнул Тис. – Но те, кто пытался меня учить, говорили, что много, и что на высших ступенях ничего нет.

– Как это? – не поняла Гаота.

– Пустота, мрак и свет одновременно, безмолвие, – пожал плечами Тис. – Большего не скажу. Я даже еще и шага не сделал в ту сторону. Вы-то зачем сюда пришли? Тоже хотите научиться фехтовать?

– У нас три меча, – сказала Гаота. – А толком мы с ними ничего не умеем делать. Ну, самое общее, чему учимся раз или два в неделю. Надо, наверное, чаще держать меч в руках?

– А зачем вам? – спросил Тис.

– Чтобы нас не закопали, как Спрая, – ответила Дина.