визжа и готовая выцарапать мне глаза, но старая добрая тренировка с Бонни работает. Я уклоняюсь и толкаю ее в спину, отчего она падает на ковровое покрытие пола, чтобы все в соседней кабинке увидели.

Когда я поворачиваюсь к кабинету Джулиана, он стоит там, устремив яростный взгляд на Фиону.

— К черту шесть месяцев. Передай все документы службе безопасности в течение часа. В твоих услугах больше нет необходимости. Уходи мирно, и я не буду выдвигать обвинения в нападении на сотрудника "Nuvola Scura Industries" на территории компании.

Фиона скрывается в своем кабинете как раз вовремя, чтобы увидеть, как выражение лица Джулиана меняется на вожделение, когда он смотрит на меня. Я улыбаюсь и опускаю взгляд, внезапно застеснявшись, прежде чем вынести задницу из офиса, чтобы добраться до бутика Нины, где я врезаюсь в твердую грудь мужчины, выходящего из магазина.

Мой взгляд скользит по фигуре одного из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела. Льдисто-голубые глаза, борода цвета соли и перца, дополняющая голову, полную темно-каштановых волос.

— Черт! — Я потираю нос, когда его руки успокаивают меня, а Эдвард подходит ко мне.

— Черт возьми, Лука, что ты делаешь на этой стороне страны? — Спрашивает Эдвард. Очевидно, что они знакомы, и он представляет нас друг другу. — Клэр, это Лука Девлин. Один из первых клиентов Джулиана.

— Как поживает Джулиан? — Спрашивает Лука. — Передайте ему мои соболезнования. Я только что узнал из новостей, что его отец погиб в автокатастрофе сегодня утром.

У меня нет времени на то, чтобы обдумать это прямо сейчас, но все же я отступаю назад и пожимаю мужчине руку.

— Спасибо. Я прослежу, чтобы он получил сообщение.

Пока Эдвард и Лука разговаривают, я забегаю внутрь бутика. К тому времени как я выхожу, Лука уже ушел, и мы возвращаемся в офис. Фиона держит в руках коробку со своими вещами, стоя у здания. Джулиан проходит мимо нее и садится в машину рядом со мной, чтобы мы могли выполнить последние дело перед тем, как сесть на частный самолет до озера Тахо.

Доктор Малия Мескал великолепна во всех смыслах этого слова. Длинные черные локоны разной длины ниспадают вокруг лица с медово-коричневой кожей и миндалевидными глазами. Это сочетание цветов, которое притягивает меня, и я не обращаю внимания на мужчину, который открывает дверь и опускается на колени рядом с ней. Для меня очевидно, почему у них с Джулианом ничего не вышло. Она в сшитом на заказ брючном костюме, а раб — в льняных брюках, без рубашки и в бриллиантовом ошейнике.

— Так приятно наконец-то познакомиться с тобой, Клэр. Эдвард так много рассказывал мне о тебе. — Ее нарочитый выбор слов заставляет Джулиана закатить глаза. — Я покажу тебе все вокруг и расскажу о некоторых вещах, которые мы любим делать здесь, чтобы снять стресс и избавиться от кошмаров.

То, как ее голос успокаивает что-то глубоко внутри меня, говорит об этом. Я хочу открыться ей. Я хочу ее помощи. Я хочу, чтобы она была только со мной, и в этот момент Джулиан наклоняется ближе, чтобы прошептать мне на ухо.

— Не влюбляйся в нее, Клэр. Я увидел тебя первым, ты принадлежишь мне.

— Да, всегда и навсегда, как и ты всегда будешь принадлежать мне.

Доктор Мескал улыбается.

— Вы оба такие милые. Я счастлива за вас обоих. Придется потрудиться, чтобы вы оба спали по ночам, но я надеюсь, что вы уедете отсюда со всеми необходимыми инструментами для счастливой совместной жизни.

Джулиан поворачивается к ней:

— Как много Эдвард тебе рассказал?

Она опускает глаза на его перевязанные костяшки пальцев.

— Достаточно, но новость о смерти твоего отца говорит мне о многом другом. Начнем?

Доктор Мескал ведет нас в свой кабинет, где мы начинаем с самого начала. Это начало нас, начало нашей совместной жизни. Позже вечером, лежа рядом с Джулианом, он достает пакет, который я забрала у Нины.

Я слишком устала, чтобы думать, но, когда он открывает коробку и достает коробочку с кольцом, я приподнимаюсь.

— Что, по-твоему, ты делаешь?

— Буду до конца честен с тобой, Клэр. Я не собираюсь спрашивать сейчас, но я хочу, чтобы ты знала, что у меня есть это. Работа, которую мы здесь делаем, продвигает нас к этой цели. Я хочу быть мужчиной, который заслуживает того, чтобы надеть это кольцо на твой палец и чтить тебя, пока мы растем вместе. Мне нелегко, но я люблю тебя. Ты приняла всего меня и решила быть здесь.

— Я тоже безумно люблю тебя, Джулиан… да и всегда любила. Я решила быть здесь, потому что ты решил быть честным со мной, впустить меня в свою жизнь, и я хочу сделать то же самое для тебя. Я не могу дождаться, когда увижу, что жизнь приготовила для нас.

— Я не могу дождаться, когда почувствую, как ты обхватываешь меня своими стеночками, Клэр. Ты будешь моей навсегда, я никогда не смогу насытиться тобой.

Джулиан кладет коробочку с кольцом на тумбочку рядом со мной, тянется ко мне, но останавливается, когда его рот накрывает мой. Это ненасытное вожделение и предвкушение между нами. Мягкость его губ, захватывающих мои, противоположна его твердой руке, скользнувшей под меня, чтобы притянуть мое тело к себе.

Мои ноги, естественно, раздвигаются, чтобы дать ему место. Наши языки гоняются друг за другом, пока его пальцы готовят мою киску к его прикосновениям, нежно поглаживая между складок моей щели. Ощущения дикого удовольствия проносятся по моему телу, когда он теребит мой нежный узелок.

Мои стоны и вздохи блаженства эхом разносятся по комнате, когда Джулиан вводит и выводит из меня свои пальцы. Он выжимает из меня один оргазм за другим. Выпуклость его твердого тела, трущегося о мой вход, заставляет мое ядро сжиматься от давления, которое он оказывает на меня, проникая внутрь с каждым дюймом.

— Расслабься, Клэр, позволь мне войти в тебя, — шепчет он мне на ухо, беря мочку между губами и проводя языком по моей шее, чтобы зажечь дорожку удовольствия. Мое дыхание учащается, а соски напрягаются, когда я подвожу одно колено ближе к груди, давая ему больше пространства для скольжения по моим стенкам.

— Так идеально, Клэр. — Хриплый тон Джулиана, наполненный соблазном, погружает меня в транс. Его рука обхватывает мою попку, а другая придавливает к матрасу так, что моя нога оказывается прижатой к его плечу. Каждое движение — глубокое, мощное, чувствительное. Наш ритм, его толчки, то, как мое тело перекатывается в нашей собственной мелодии занятий любовью, вызывает у меня слезы на