— Шшш тебе нельзя плакать, — поднялся и стер пальцами мокрые дорожки.

— Почему сейчас? — прикусила губу, на что вновь последовала реакция. Толстый палец лег на искусанную плоть, не давая мне и дальше терзать себя. На губах остался запах дорого табака и тот пресловутый его запах.

— Потому что я должен обеспечить безопасность своей семье, прежде чем возвращать самое дорогое, что у меня есть, — нервно улыбнулся, качнувшись на пятках.

Что-то в этой реакции заставило напрячься. Что значит семью? Не думает же он, что теперь просто так может…

— Мы не твоя семья, Арслан, — подавив очередной приступ слез, пробубнела под нос.

Господи, как бы мне хотелось, чтобы между нами все сложилось иначе. Не так больно, не так оглушающе несправедливо.

— Уже моя. Месяц как, — лукаво улыбнулся, вновь опуская широкую ладонь на мой живот.

Возможно, я окончательно спятила, или беременность влияла на меня странным образом, но что? Мне не послышалось?

— Что? — перевела потерянный взгляд на Рашидова, а тот вновь улыбнулся, кивая. Как будто это самая непримечательная вещь в мире.

Что. Он. Сделал?

Фраза «без меня МЕНЯ женили» сейчас приобретала буквальный смысл, смывая меня прочь из глубин самоанализа.

— Я воспользовался ситуацией в корыстных целях и женил тебя на себе насильно.

— Согласия на это не было, — топнула ногой, понимая, что он вновь все решал за меня. — Ты снова применяешь силу, это насилие, пойми ты это уже наконец-то.

— Я люблю тебя, Надя, и хочу все исправить всеми доступными способами. Ты не моя тайна, не секрет, ты теперь моя жена, что плохого в том, что я оформил эти бумажки? Теперь еще и ребенок. Господи, знай я раньше…

Шум в ушах усиливался. Что он? Что он сказал? Голова становилась тяжелой. Меня начало мутить. Я попыталась оттолкнуть Арслана, опуская голову вниз.

— Дай…пройти.

— Что? Тебе плохо? — схватил меня за плечи, удерживая на месте.

Вместо того, чтобы дать мне свежего воздуха, Рашидов подхватил меня руки, укладывая на кровать. В это заботе было сказано все. Вот такой он.

Никаких полумер. Резкий, у себя на уме, во всем подчиняется исключительно своим решениям. Порой принятым сгоряча.

— Не надо, просто воздуха не хватает.

Арслан не послушал меня, притащил воду и стал брызгать на меня холодные капли. Открыл окно. В общем спасательная операция прошла успешно.

— В больницу? — расхаживал по моей скромной студии, переворачивая все вверх дном в поисках телефона, наверное, пока я лежала с прикрытыми глазами.

Да уж, он точно не будет готов к тому, что каждое утро я все содержимое желудка отправляю в местную канализацию.

Почему-то меня пробирало на смех.

— Каждый день я встречаю рассвет именно лицом в унитаз, если бы я по такому случаю ездила в больницу, то жила бы там.

Ох, зря я это сказала. Очень зря. Он перевернул мой фикус и взорвался.

— Что? Каждое утро?! Ты что так спокойно к этому относишься? — резко подошел и вновь попытался взять меня на руки.

Ох уж эти мужчины.

— Арслан, это токсикоз. Это нормально. Я хотя бы могу есть почти все, некоторые и питаться не могут.

— Нормально, — повторил, всматриваясь в меня так внимательно, что волоски на теле вставали дыбом. Он все-таки взял меня на руки и прижал к себе. Мои ноги осторожно обвили его фигуру, голова приятно уместилась в области шеи.

Тошнота отступала. На смену ей пришло наслаждение. Оно тихо постучалась в мою душу, а потом открыло дверь с ноги.

— Я чуть не сдох без тебя. Никогда не думал, что кто-то станет причиной таких эмоций.

Прошептал утробно. Так мы и сидели. Я разрывалась от противоречий. Но как последняя дура улыбалась.

— Если я скажу «нет»?

Глупо спрашивать такие вещи. Особенно если сердце стремится к нему, а оживший инстинкт самосохранения не дает прыгнуть в омут с головой. Ему вторит рожденный недавно материнский инстинкт.

— Значит, я буду брать бастионы до тех пор, пока они не падут ниц.

Я поставила на колени самого Рашидова.

Но победили в итоге оба.

Несколько лет спустя

НАДЯ

Самый яркий для нас день наступил как обычно внезапно, и я сейчас точно не о солнечной погоде. Это наш особенный праздник. Самый важный. День Рождения дочери. Светланы Рашидовой.

Муж нанизывал мясо для очередной партии шашлыков, вокруг висели разнообразные надувные шарики. Все спокойно, тихо и бесконечно счастливо в нашем новом доме. Даже Босс лежал рядом, мирно посапывая. Обычно ведь нашего лабрадора с большим удовольствием тягали за уши, но он и сам был не прочь, подрабатывая нянькой на полставки. Я легонько коснулась черного ушка, на что получила недовольный фырк.

А ведь всего этого могло и не быть. Достаточно вспомнить, как мы с Арсланом медленно шли к цели. После моего возращения из Нью-Йорка жизнь не пошла своим чередом, даже близко нет. Я первым делом встретилась с Никитой, крепко обняла его и закрыла таким образом еще один болезненный вопрос.

Мы поговорили. Открыто. Так я узнала, что он уезжает, они с моим мужем договорились о чем-то, но я не лезла в это дело. Мне было больно, что он не хотел видеться и общаться, но не понять такого решения было невозможно. С чего ему вдруг оставаться в месте, где все причиняет душевную боль?

Я приняла все и отпустила, хоть было и тяжело. Он принял все и отпустил. В это я хотела верить.

С Рашидовым у нас случился тяжелый разговор, затем такой же тяжелый месяц застоя, с одной стороны необходимый, а с другой вытягивающий из меня и из него все жилы.

Я не могла просто взять и вернуться туда, где все напоминало о прошлом. Когда упрямо заявила ему, что буду жить отдельно, он взорвался. Кричал что-то о переломах ног всем, кто приблизится ко мне на метр.

— Я хочу нормально, как у других. Хочу, чтобы ты показал мне, как может быть иначе, без силы, без принуждения. Это не про «показать характер» или «отомстить». Это про здоровые отношения, — он перехватил мое лицо, не дав закончить.

— Ты моя жена, у нас будет ребенок, ты моя вся от макушки до пальчиков.

— Но я не вещь, Арслан. Научись считаться с моим мнением, научись мне доверять.

Мне нужна была эта отсрочка. Нам нужно было это, чтобы в голове до конца уложилось новое положение вещей.

Не сказать, что все проходило гладко. Он первое время дежурил под окнами съемной квартиры и звонил на день раз десять. Потом, когда я перестала отвечать на звонки, начал приходить. Каждый раз приносил огромную охапку цветов. Я не знала, где брать вазы, но с этим он тоже быстро решил вопрос, и дарил букеты в специальных емкостях.