– Не смей спрашивать меня о нём! Вы изуродовали человеку жизнь! Вы лгали ему с детства! А теперь ещё и травите! Вы… Вы…

Ярость иссякла.

Макс задумчиво смотрел на девушку. Медленно спросил:

– Мы изуродовали ему жизнь? Мы лгали? Мы, насколько я понимаю, это Око в полном составе. В чём ещё мы виноваты?

Соня смутилась. Она ждала крика в ответ, была готова защищаться. А тут…

– Ну, список приличный…

Комтур тщательно подбирал слова.

– Око не ломало ему жизнь. Око подарило ему будущее. Судьба распорядилась иначе. Он не смирился. Но мы бы и на это закрыли глаза. Тех, кто не принимает вердикт Окуляра, предостаточно. Грей пересек черту.

Макс замолчал. Соне не надо было следить, куда смотрит комтур. И так было понятно, на фотографию.

– Я не верю. Ни единому слову не верю, – твердо отчеканила девушка.

Комтур взял себя в руки.

– Да на здоровье! Ты можешь верить во что угодно. Или не верить, это твоё личное дело. Мне нужна только информация.

«Нужна! – стучало у Сони в голове. – Я ему нужна! Тимоша!»

– Я ничего не скажу, пока не увижу брата.

Вот теперь Макс вышел из себя.

– Отлично! Вставай!

Соня сбросила одеяло, но тут же укрылась снова. Нижнее белье не тот наряд, в котором стоит показываться на людях.

– Иррумабо!

Макс вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Отсутствовал он недолго. Вернувшись, бросил какие-то тряпки на кровать.

– Вот. Женской одежды у нас нет. Надевай, что есть.

Под «что есть» подразумевались брюки и бесформенная рубаха. Судя по размеру, комтур совершил налёт на шкаф кого-то из минервалов.

– Готова? Идём!

* * *

– Надо нам с тобой было уйти вместо Калиго, милая. – Эреб гладил Нокс, уютно устроившуюся у него на коленях. – Она бы вряд ли согласилась, но стоило попытаться. Устал я, да и ты наверняка тоже. А эта девочка? Ты же видела её, ну что она сможет? Мельчают они, Нокс, мельчают.

Серая выпустила коготки и медленно вонзила их в ногу Хранителю.

– Да, ты права, я старый ворчун. Ладно, давай посмотрим, что у нас получается.

Довольно бесцеремонно Эреб стряхнул кошку с колен, придвинулся к столу, разложил кусок старого пергамента, потянулся за чернильницей с пером. Вряд ли можно найти более ярого противника современных технологий на всей Изнанке.

Нокс тихонько запрыгнула на самый краешек стола. Сидела, не шевелясь, и смотрела, как на пергаменте появляются линии, цифры и символы. Эреб орудовал пером быстрее, чем иной юнец компьютерной мышкой.

– Что мы имеем? – вряд ли старик обращался именно к кошке, но её присутствие превращало безумное бормотание в осмысленный монолог. – Нисходящий поток… возникновение сингулярности, ох, как велика вероятность… Но она же встретила перо Азраила, первая линия пророчества должна уже быть уничтожена. Откуда же тогда такая высокая вероятность? Вот я старый дурак! А если она ему не поверит? С женщинами никогда ни в чём нельзя быть уверенным до конца. А если он её … Нет, невозможно, тогда бы была и вовсе нулевая.

Эреб порывисто вскочил. Вылитый комтур Макс. Метания из угла в угол продолжались недолго. Пергамент был безжалостно порван, мелкие клочки полетели в мусорную корзину. На освободившемся месте быстро появились горелка, чайник, чашка, ваза с засахаренными фруктами.

– Не смотри на меня так осуждающе, – протянул Эреб, уже наслаждаясь ароматным чаем. – Человечество как-то просуществовало последние двадцать тысяч лет, не помрет и в ближайшие полчаса.

Нокс свернулась калачиком и задремала. «Полчаса», по версии Хранителя, – это часа полтора в общечеловеческом понимании. Вполне можно успеть выспаться.

* * *

– Добро пожаловать в подземелье Корпорации Зла!

Макс распахнул перед Соней дверь. В нос ударил резкий затхлый запах. Девушка поморщилась.

– А как ты хотела? Зловоние и разложение. Так же выглядит Око по версии Грея?

Соня не удостоила комтура ответом.

Остановились у металлической двери. Комтур крикнул. Из глубины коридора появилась фигура в темном, передала Максу ключи и так же бесшумно удалилась. Комтур кинул ключи Соне.

– Вызволяй братца.

Руки тряслись, ключ никак не хотел попадать в скважину.

– Какие мы нежные, – усмехнулся Макс. – Дай сюда, я сам.

Дверь открылась. Соня влетела в камеру.

– Тимоша!

Макс, сложив руки на груди, наблюдал за сценой семейного воссоединения.

– Ну всё уже, всё, я в порядке. – Тим гладил Соню по голове и не сводил глаз с комтура. – С тобой хорошо обращались?

– Угу, – донеслось откуда-то из-под мышки.

– Всё, Сонь, заканчивай.

Тим мягко отстранил сестру.

– Нежности закончились? Теперь мы можем поговорить?

– Что с нами будет? – опередил Соню брат.

Макс усмехнулся.

– Н-да, вы точно родственники. С ответами у вас хуже, чем с вопросами.

– И тем не менее, – не унимался Тим.

– Зависит от того, что вы мне расскажете.

– Это не ответ!

– Ну уж какой есть, – отрезал комтур: эта семейка явно поставила перед собой цель определить границы его терпения. – Будем разговаривать? Или вы предпочитаете остаться здесь на ближайшие пару лет?

– Будем разговаривать, – в этот раз Соня успела первой. – Только, если можно, не здесь.

– Да уж, интерьерчик подкачал. – Макс огляделся.

«Вот кто бы говорил, – подумала Соня, – убери отсюда вонь, и один в один твоя комната». Девушка благоразумно оставила мысль при себе.

– Идёмте, – скомандовал комтур.

Ушли они недалеко: прямо перед входом в подвал находилась маленькая комнатушка. То ли для отдыха охранников, то ли для хранения страшно важной ерунды, которую выкинуть жалко. На самом деле неважно. Главное, что тут не воняло, было тепло и нашлось место, чтобы присесть.

– Теперь ты всем довольна? Готова поговорить?

– Да, вот только…

– Даже не начинай! – взревел Макс.

– …Пить очень хочется, – чуть слышно закончила Соня.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасная заноза в… – Закрывающаяся дверь помешала услышать конец фразы, но догадаться, что имел в виду комтур, было не сложно.

– Знаешь, систер, это сейчас прозвучит крайне странно, но я с ним полностью согласен.

– Мелкий!

Макс вернулся с графином розоватой жидкости и тремя стаканами.