– Вы не обязаны ничего говорить…

– Что происходит? – спросил Каванах, осматриваясь. – Что вы собираетесь сделать?

– Вы арестованы по подозрению в хранении наркотиков с целью сбыта.

– Чего?! – закричал он. – Что вы имеете в виду? Я никогда не торговал наркотиками.

– Мы обсудим это позднее, – перекричал его полицейский. – Сейчас вас отвезут в отдел полиции на допрос.

Для нас это было сигналом выйти из дома.

Мы с Дэйвом стояли бок о бок на тротуаре, пока полицейские вели пару к фургону. Половина жителей соседних домов уже проснулись и взволнованно выглядывали из окон. Пара в халатах даже вышла на свою подъездную дорожку, чтобы наблюдать за происходящим.

В Лондоне уже рассвело, и солнечные лучи пробивались сквозь серые тучи.

Каванах посмотрел на меня, проходя мимо. Он все еще был полусонным и ошеломленным. Его подруга выглядела так же. Она скорчила рожу, когда ее сажали в заднюю часть фургона.

Теперь, когда подозреваемых увели, полицейские приступили к важной задаче по обыску дома. По собственному опыту зная разницу между торговцем наркотиками и тем, кто управляет чем-то вроде картеля, я понимала, что эти двое – мелкие сошки в гораздо более масштабной операции.

Обыск подтвердил мои предположения. Полицейские нашли героин, марихуану и таблетки. Ничего особенного, но этого было достаточно, чтобы посадить их за хранение наркотиков с целью сбыта.

Позднее нам сообщили из отдела полиции, что Каванах и его девушка, как мы и предполагали, были частью гораздо более крупной операции. Они были нижним звеном «пищевой цепи». По всей вероятности, им было известно очень мало о том, кто на самом деле всем заправлял. Главарь – это всегда неуловимый персонаж, который передвигается незамеченным на фоне. Вполне возможно, что они никогда не видели его или ее. Предположительно, они употребляли наркотики из своих же запасов. Для нас улов был небольшим, но он стал хорошей отправной точкой. Полиция могла использовать полученную информацию, чтобы добраться до вершины «пищевой цепи».

Какой бы эта рыба ни была, большой или маленькой, она была нам нужна. Теперь этот путь поставки наркотиков в тюрьму был закрыт.

Через полтора часа я вернулась на работу. Не хотела оставаться в полиции дольше, чем меня были готовы там видеть. Полицейские, как правило, неохотно позволяли гражданским лицам присутствовать при таких процедурах.

Каванаху предъявили обвинение и направили в Уормвуд-Скрабс, где он должен был ждать суда. С того момента, как мы пересеклись на крыльце его дома, мы больше не виделись, но, когда его осудили примерно через месяц, я распорядилась о переводе Канаваха в другую тюрьму, так как не могла допустить, чтобы дилер общался с теми, кому он поставлял наркотики. Это было вопросом времени, когда он вернулся бы к привычной контрабанде наркотиков и телефонов. Здесь у него были все контакты для того, чтобы продолжить заниматься привычным делом.

Пока я была занята наблюдением за преступниками, которые пытались поставить под угрозу безопасность тюрьмы, кто-то пристально наблюдал за мной. Все мои достижения фиксировались и сохранялись в картотеке, но я этого не знала.

29. Коррумпированные полицейские

Уормвуд-Скрабс, сентябрь 2011 года

Как раз тогда, когда наши отношения с полицией наладились, кто-то должен был прийти и испортить их.

Иногда сотрудники полиции спрашивали, могут ли они забрать заключенного из тюрьмы, чтобы допросить его в связи со старым или новым преступлением. Было множество причин для ордера на изъятие заключенного, например предъявление для опознания. Часто это помогало раскрыть громкие дела.

Иногда я получала десятки подобных запросов из отделений полиции по всей стране. В некоторых случаях правоохранительные органы просили оставить заключенного на ночь. Это разрешалось только в исключительных случаях. Повторяю: исключительных.

Приведу пример: Джо Блогсу предъявили обвинение в краже со взломом, и он находится в Уормвуд-Скрабс в ожидании суда. Пока он пребывает в предварительном заключении, полиция просит его допросить по подозрению еще в десяти кражах. Если он действительно их совершил и признает себя виновным, на суде адвокат Джо сможет убедить судью, чтобы признание вины еще в десяти преступлениях приняли во внимание. В результате Джо Блогсу наверняка вынесут более мягкий приговор. В чем выгода для правоохранительных органов? Они раскрывают еще десять преступлений и улучшают важную для них статистику.

В итоге выигрывают все, кроме нас, поскольку нам приходится выполнять еще больше бумажной работы, особенно если детектив настаивает на проведении допроса в отделе полиции. Это может быть связано с тем, что заключенного хотят задействовать в опознании.

Какой бы ни была причина, для нас это была заноза в заднице. Как вы знаете, я крайне неохотно отпускаю заключенных за пределы тюрьмы, особенно после того, что случилось с Фолкнером.

Я не была обязана соглашаться на это, так как занимала должность начальницы отдела безопасности и управления, и последнее слово было за мной. Заключенные находились под моим контролем, и ордеры были у меня. Однако, чтобы сохранить хорошие отношения с полицией (как уже было сказано, это улица с двусторонним движением), я часто чувствовала необходимость сказать «да», за исключением ситуаций, представлявших серьезную угрозу безопасности.

Когда мне пришел запрос на Джо Монка, я сразу ознакомилась с его личным делом. Он был дилером, арестованным за хранение большого количества первоклассного героина и кокаина с целью сбыта. Ему грозило длительное тюремное заключение сроком от пяти до десяти лет. Полиция хотела предъявить ему еще несколько обвинений в поставках наркотиков.

Он не был опасным сам по себе, но рядом с его именем был большой красный флаг. Час назад мы получили разведданные о том, что Джо собирался незаконно пронести в Уормвуд-Скрабс наркотики и мобильные телефоны.

Мы не знали, каким образом и в какой момент, но, по всей вероятности, он узнал, что его вывезут за пределы тюрьмы, и что-то задумал.

Мы никогда не предупреждали заключенных, что их собираются вывезти. Возникает вопрос: кто тогда это сделал? Вероятно, Джо узнал об этом от своего адвоката, которого уведомили об ордере. Возможно, ему сообщили сами полицейские. Может быть, он первым связался с полицией и сказал, что хочет в чем-то признаться.

Больше всего в этой ситуаций, потенциально угрожавшей безопасности, раздражало то, что она была контратакой на мою войну с наркотиками. Меня это не устраивало.

Я вызвала Дэйва, ответственного за связи с полицией, в свой кабинет и рассказала ему об услышанном. Глядя на лежавшее передо мной разрешение на вывоз заключенного и держа в руке ручку, я сказала:

– Дэйв, я не хочу это подписывать.

Дэйв переминался с ноги на ногу.

– Обещаю, все это время он будет под надзором полиции, – сказал он. – У тебя нет повода для беспокойства.

Если вы смотрели сериал «По долгу службы» об отделе по борьбе с коррупцией АС-12, вы знаете, что некоторые полицейские бывают не менее продажными, чем тюремные надзиратели. Я хотела