Эрей посмотрел ему вслед, досадливо дернул щекой и пошел через город пешком, выстукивая посохом замысловатую дробь, превращавшую сны горожан в кошмары.

Далеко за полночь он добрался, наконец, до дворца. Тот только начинал отходить от шумного бала, где-то еще играли ошалевшие, падающие с усталости музыканты, сад украшали провисшие ленты серпантина и лужи пролитого вина, чьи-то сорванные маски и перчатки; из кустов доносились звуки поцелуев и сладострастные стоны, до того откровенные, что даже маг завелся не на шутку. Ускорив шаги, он одолел исходящий похотью сад и вошел в открытые настежь, лишенные охраны ворота дворца.

Потратив толику Силы и щепоть каменной пыли, он сотворил пару призраков в гвардейской форме; те вытянулись в струнку и встали на часах, будто только сменили подвыпивших товарищей.

Если во дворец попытается проникнуть некто, несущий реальную опасность, Эрей узнает об этом первым. Он осмотрел вояк и остался доволен.

– О, наш грозный маг все также следит за порядком, – раздался насмешливый голос за спиной. – Следит – и опекает, следит – и опекает, опекает, опекает!

Конец фразы перешел в краткий злобный рык, и Эрей поспешно обернулся, ловя себя на том, что не почуял приближения противника. Совсем. Такое с ним случалось нечасто.

– Здравствуй, Лин, – тихо произнес он, склоняясь в полупоклоне перед принцем. – Рад тебя видеть.

– В самом деле? – не поверил Линар, саркастически изломив брови. В бороде его искрилась ранняя седина, темные кудри приминал венец, не уступавший императорскому.

Эрей пожал плечом и вместо ответа попытался пройти дальше.

– Ах, да! – удержал его брат Императора. – Наш грозный маг предпочитает правду. Как глупо с его стороны!

– Зато проще, – Эрей не без труда снял со своего запястья пальцы Линара; рука принца оказалась невероятно сильной и тяжелой.

– Тогда скажи мне правду, темный советник! – угрожающе прошипел принц, надвигаясь лицом на Эрея. На краткий миг магу удалось взглянуть в глаза Линара, прорвавшись сквозь фальшивый приторно-веселый блеск, и он отшатнулся от полоснувших по сердцу болотных огней. – Ответь мне: как я тебе нравлюсь – таким?

Маг резко отпрыгнул в сторону. Линара дернуло; принц почти упал, будто получил незримую пощечину или утратил опору, он ухватился за перила и тяжело задышал, пытаясь унять сердцебиение. Перед Эреем снова был человек, просто человек на грани сердечного приступа.

– Мне плохо, – прошептал Линар, протягивая дрожащую руку, – помоги мне, советник!

– Уже помог, – жестко ответил маг. – Поверь, таким ты мне нравишься больше.

– Беспомощным?

– Нормальным. И впредь держись от меня подальше.

Линар невесело рассмеялся, оттирая пот; было видно, что ему становится легче, и он цепляется за разговор, как за спасательный канат.

– Ты всегда держался подальше, советник. Я давно хотел спросить: почему ты спас моего брата? Не меня?

Эрею самому мучительно хотелось разобраться в давнем прошлом, но сейчас было не место и не время:

– Прости, Лин, мне жаль. Поговорим об этом позже.

Линар снова рассмеялся, теперь искренне, взахлеб:

– Ты полон противоречий, маг. Как мой любезный братец тебя терпит? Советник! Надо же!

В изнеможении принц сел на ступень, прислонившись спиной к массивной балясине. В сущности, он был уже немолод, младший брат Императора, и сорокалетний рубеж прошел четыре года назад, но он держался, всегда держался, не позволяя себе раскисать; он был борцом и заслуживал уважения. По мнению Эрея, уважение включало в себя поСильную помощь.

– Мой Круг защиты сейчас очень Силен. Не могу же я позволить Братству контролировать мое сознание.

Линар замолчал, задумавшись, потом кивнул:

– Я понял. Впредь я не войду в пределы твоего Круга, хоть искушение заслониться от Братства велико. Мне хорошо быть просто человеком.

– Верю.

Эрей поклонился и пошел дальше. Он миновал первый пролет лестницы, когда вслед долетел умоляющий крик:

– Ты такой же урод, я это чую! Как остановить реакцию?

Маг застыл, потом крикнул в пространство:

– Сними все золото, Лин. Золото и рубины. На тебе слишком много катализаторов. Носи побольше серебра. И топазы. Они оградят от Тени.

Он успел подняться на третий этаж, пачкая дорожными сапогами дорогие ковры парадной лестницы, когда уловил далекий вздох:

– Спасибо.

И ответил одними губами:

– Боюсь, не за что.

Они вернулись на восьмой день. У Эрея, мага и воина, не хватило слов, чтоб описать все пути, которыми пришлось им пройти и вернуться. Зачарованный лес, маленький ад для избранных, вывел их в слишком дикие и непонятные миры, чтобы рассудок справился с подобной ситуацией. Его рассудок попросту выбыл из игры, посмеиваясь с оттенком безумия.

Восемь дней, сотканных из нескончаемого ужаса и борьбы за право дышать, восемь бессонных, голодных ночей на грани отчаяния. И там, где у мага, убитого и отнятого у Смерти, не хватало Сил, там, где заканчивались упорство, и упрямство, и примитивное звериное стремление выжить любой ценой, а руки опускались, роняя посох, – мальчишка, сопляк, жалкий щенок тащил его на себе, открывая все новые двери.

Ни разу за весь путь Рад не выказал слабости. Ни истерики, ни банального нытья. Замкнувшийся в себе подросток, будущий властитель огромной Империи, в немом озлоблении продирался вперед, лишь изредка разрешая себе скупую недобрую улыбку. Эрей видел, что мальчишка рад выпавшим испытаниям, заставлявшим забыть о потере отца, позволявшим мстить, снова и снова. Эрей знал, что он держится на мысли о брате и матери, на том, что ему есть куда и к кому возвращаться.

У мага такой истовой веры не было. Но спасенный от стаи малец внушал уважение. Уважение же, по мнению Эрея, включало в себя поСильную помощь.

Он отбивал атаки, выплескивал Силу, крутился, сражался, нападал и уходил в глухую защиту, прикрывая собой государя, точно щитом. Он принимал на себя все удары, какие мог вынести и отразить. И неизбежно принимал те, что пробивали его Круг защиты, точно булавка скорлупу яйца. Он ощущал себя желтком, что каплю за каплей вытягивали чьи-то жадные губы. Некто пил его, не стесняясь, не церемонясь, неспешно, будто пьяный коктейль, причмокивал от удовольствия. Эрей вслух желал небесам подавиться и сдохнуть в припадке удушья. Возможно, Господь услышал мольбы, или Княже не к месту хлопнул по мантии дегустатора, но тот поперхнулся.

На краткий миг, решивший многое.

Маг не поверил себе, когда они вдруг оказались под крышей дворца. Подозревая ловушку, он добрых пять минут тупо пялился на гвардейцев, окруживших трон, и они с завидным согласием платили ему тем же.