А бывший хит благополучно забывается, и, если вдруг случайно заиграет, люди безуспешно пытаются вспомнить, где и когда они его слышали, кто исполнитель. Знать бы, отчего так происходит, был бы рецепт создания суперхитов…

Девочка застала Милясина в коридоре рядом с его номером, каким-то образом просочившись на этаж артиста.

– Как тебя зовут, прелестное дитя? – спросил певец своим хорошо поставленным голосом.

– Катя, – улыбнулась та.

– А лет тебе сколько? – полюбопытствовал Шандор, которого насторожило юное личико.

– Вот, – милое создание протянуло Милясину паспорт.

– Двадцать один? Ни фига себе! А выглядишь на шестнадцать. Слушай, зачем ты паспорт с собой захватила?

– Чтобы ты проверил.

– Бойкая, как я посмотрю, за словом в карман не лезешь.

– Я серьезно. У меня всегда документы требуют, не верят, что уже есть восемнадцать.

– Тогда заходи, – Милясин открыл дверь номера. Он предвкушал очередное маленькое сексуальное приключение. Зачем бы девушке брать с собой паспорт, если бы она хотела просто взять автограф или сфотографироваться вместе с любимым певцом?

Милясин подошел к столу. Как и требовал райдер, в вазе горкой лежали фрукты, теплые, чтобы не застудить горло. А в холодильнике стояла бутылка шампанского как раз на тот случай, если Шандору приглянется одна из фанаток. Там же лежала утка по-пекински из гостиничного ресторана. Милясин сунул ее в микровол-новку. Как обычно, после концерта у него разыгрался аппетит. Шандор на выступлениях не халтурил, работал в полную силу, и в течение затяжных гастролей терял по три-четыре килограмма. Так что страшилки о наборе веса из-за поздней еды – это не для него.

Катя спокойно расположилась за столом и бесстрастно наблюдала за возней Милясина. Ему пришлось все делать самому: расставлять закуску, мыть бокалы и тарелки.

«А девочка знает себе цену, – подумал Шандор. – Будь я какой-нибудь физик-лирик или слесарь-инструментальщик, она бы со своей внешностью на меня даже не взглянула».

Он налил Кате шампанского, а себе плеснул в пузатую рюмку виски. Одно время, прочитав, что виски с кока-колой были излюбленным напитком Пола Маккартни, Шандор тоже стал потреблять импортный самогон исключительно в сочетании с импортной же газировкой. Но как-то известный старый рокер, будто прочитав мысли Милясина, издевательски заметил:

– Ты можешь выпивать по литру этого ерша каждый день утром и вечером, но до уровня «Let it be» тебе все равно будет, как до звезд.

И с тех пор Шандор перешел на чистый виски. Катя несколькими глотками выпила шампанское и вцепилась белоснежными зубками в сочный персик.

– Успеешь с фруктами, перекуси чем-нибудь существенным. Хочешь кусочек утки по-пекински? – предложил Милясин.

– Прямо из Запретного Города? – улыбнувшись, спросила девушка.

– Начитанная.

– Скорее насмотренная. Я люблю, когда по телевизору показывают разные страны.

– А еще что ты любишь?

– Вас люблю, ваши песни. А больше всего вот эту. – Катя тихонько запела.

Шандор едва сдержался, чтобы не поморщиться. Ему вспомнился известный мультик, в котором барон Мюнхгаузен с превеликими трудностями добыл красавца павлина, мечтая услышать его пение. И был, мягко говоря, разочарован. Милясин оказался в похожей ситуации. Очаровательный Катюшин ротик был создан для чего угодно, только не для музыкальных экзерсисов. Девушка и сама это понимала.

– Знаю, что не гожусь тебе в бэк-вокалистки. Ладно, налей еще шампанского. Да не жалей, оно у тебя вкусное.

Шандор не жалел, просто он на собственном опыте убедился, что некоторые девушки, опьянев, меняются в худшую сторону. В них просыпаются требовательные самки, и они начинают рассматривать Милясина под совсем другим углом зрения – не как популярного певца, одного из их кумиров, а как мужчину на десять лет старше и заурядной внешности. Чтобы с таким постель? Да ни за что на свете!

Все же Катя проявила настойчивость и ополовинила бутылку. Шандор, наливавшийся более крепким алкоголем, запьянел, и его понесло. Виной тому, кроме прочего, стали новые похвалы девушки, заявившей, будто сейчас на российской эстраде только единицы составляют достойную конкуренцию Милясину.

– Ну, это давно всем известно, – самодовольно заявил Шандор. – Скажу тебе, деточка, по секрету, что меня давно зовут на «Евровидение». Но я уже вырос из этих штанишек. Иногда «Евровидение» делает артистов звездами, но уже состоявшиеся звезды никогда не ездят на «Евровидение». Исключением стала бабушка нашей эстрады, успешно там оконфузившаяся. Нет, я предпочитаю выступать с настоящими мастерами сцены, особенно зарубежными. Например, с Уитни Хьюстон, Крисом Норманом, Барбарой Стрей-занд, Элтоном Джоном.

Милясин хотел присовокупить к этому списку Мадонну, но был не настолько пьян и сообразил, что это будет слишком. На самом деле из всех упомянутых выше товарищей он выступал только с Крисом Норманом. Было это на сборной солянке под названием «Дискотека восьмидесятых», и Милясин там в самом начале исполнил одну песню, а Норман ближе к финалу четыре. Естественно, ни о каком знакомстве между ними даже речи не заходило.

– Ну и как, Элтон Джон не пытался тебя снять? Говорят, он большой ходок по части мужиков.

– Нет, там ведь хватало других исполнителей, и, кроме того, у него свой кордебалет.

– Кордебалет он сто раз перетрахал, небось специально подбирал на все согласных. А тут новенькое, свеженькое. – Катя вроде бы говорила об Элтоне Джоне, но так откровенно тянулась к Милясину, особенно при словах «новенькое, свеженькое», что, даже если бы Шандор вдруг решил обойтись без секса, у него бы не оставалось другого выбора.

Он встал, прижал девушку к себе, затем подхватил на руки и отнес к постели. Интим его несколько разочаровал. Катя делало все, что надо, только холодно, без вдохновения, словно выполняя какую-то обязательную работу. Шандор надеялся, что она долго раскочегаривается. Было в его жизни несколько случаев, когда женщина входила во вкус только на второй раз.

Но проверить это он не успел. Раздался телефонный звонок.

– Вася, не спишь? – услышал он голос Дозвона, назвавшего его настоящим именем.

– Нет, Илья, только собирался ложиться.

– Очень хорошо. Слушай меня внимательно. В Москве собираются устраивать большой концерт, якобы смотр мастеров искусств, а на самом деле в честь нового мэра. Я тебя очень прошу: когда тебе предложат в нем участвовать – откажись. Пусть мэр наслаждается выступлениями разных дешевок, запасного состава нашей эстрады.