– Но ты собирался? – не унималась она.

– И, представь себе, непременно сделал бы, что собирался, – упрямо повторил Хохол, тоже закуривая. – Но вот повезло твоему родственнику, что зад у него на опасность такой чувствительный. Свалил, только и видели его. Где искать теперь – поди знай.

Троих курящих мэтр не вынес. Осторожно подошел к ним, склонился над ухом Ворона:

– Извините, Михаил Георгиевич, но вы ведь понимаете… Если кто-то пожалуется…

– Кто? – изумился Ворон, обводя взглядом пустой зал. – И вообще вешай-ка табличку «Резерв» на дверь, и никого сюда не пускать, понятно? Оплачиваю как за банкет. Все, не стой, метись отсюда. И кондей включи посильнее, вот и дымом тянуть не будет. Не могу я без сигареты разговаривать о делах. Все, потеряйся.

Утратив интерес к разговору с мэтром, Ворон переключился на Хохла:

– Ты по порядку можешь изложить? С чего вы вдруг решили с Маратом разговоры разговаривать?

Вмешался Леон, отрешенно потягивавший минералку из запотевшего стакана.

– Он мне сам позвонил. Попросил помощи. Сказал, что знает, кто завалил Мирзу. А я уже к Жеке…

– А сейчас Марат где? – перебила Коваль.

– У Боксера в спортклубе. Он с нами ездил, потом ребята его снова в клуб увезли. Думаем вот, что теперь делать. На нем три трупа: Бармалей, Вова Суриков и водитель наш.

– Неслабо, – присвистнула Марина. – Вот тебе и племянничек у Мирзы.

– А ты прикинь, котенок, что было причиной такого финта! – вдруг возбужденно заговорил Хохол. – Мой автосервис в Кузнецово!

– Как это твой? – вклинился Ворон. – Этот автосервис я купил еще в прошлом году.

– Ага, – кивнул Женька. – А раньше кто с этого сервиса бабки получал? Не я? Вот в этом ресторане спускал почти все, кстати.

Марина фыркнула:

– Еще бы! Доказывал, что ты мужик, как будто мне это было нужно.

– Погодите со своей любовной чушью! – перебил Ворон. – Значит, Мирза за автосервис решил со мной посчитаться? Какая мелочная сволочь, а? Барахла – автосервис!

– Каждому свое, Мишаня. – Марина взяла у Хохла из рук чашечку с зеленым чаем.

– А дальше? – спросил Леон. – Что с Маратом делать теперь?

– Мне все равно, – пожала плечами Коваль. – Но валить его не советую. Отошлите куда подальше, документы смените, не знаю, как здесь теперь у вас принято. Три трупа – серьезно. Но зато гарантия, что он никогда больше на вас хвост не задерет. Если есть возможность, надо бы доказательства на руках иметь, пусть в сейфе лежат.

– У меня есть результаты экспертиз, – подал голос Леон. – Если еще что надо, тоже будет.

Коваль глянула в его сторону с уважением:

– Молодец, умеешь. А Вову, кстати, Марат за что приговорил?

– Побоялся, что Вова вам его сдаст.

– Профилактически, значит. – Марина удивленно постукивала зажигалкой по столу.

– Выходит, что так. Он вас когда увидел, почему-то испугался, решил, что вы из Вовы какие-то сведения тянете на Михаила Георгиевича. Решил, что на него тоже сможете.

– Идиоты. Чего не жилось-то спокойно? – вздохнул Ворон. – Слушайте, а давайте нажремся, а? Чего-то так от напряжения все тело сводит… Один же хрен, помещение оплачиваю, так чего не бухнуть? У нас и водила имеется, этот Вадим. Давай, Наковальня, решайся, – подначил он, видя, что Марина колеблется. – Накатим сейчас саке или чего здесь есть еще.

Марина перевела взгляд на мужа – тот улыбался:

– Давай-давай, давно не пила же. Сейчас за текилой сгоняю, и айда.

Коваль махнула рукой, давая понять, что согласна.

…Пятница прошла как в тумане. Страдая от жесточайшего похмелья, Хохол все же сделал над собой усилие и вышел на улицу, чтобы купить сок и минералку, потому что Марина лежала пластом. К ее удивлению, голова совершенно не болела, просто не было возможности встать – сразу начиналось головокружение. Предприняв пару неудачных попыток, Коваль решила не сопротивляться и лежать дальше. Они провели блаженный ленивый день, валяясь в постели, куря одну сигарету на двоих и ни о чем не беспокоясь.

Все закончилось в один миг. В дверь позвонили, и на пороге появился разъяренный Ворон с красным лицом и трясущимися руками. В одной он сжимал газету.

– Где? – оттолкнув открывшего дверь Хохла, с порога заорал он. – Где эта курва, твоя баба?!

– Э-э, Мишаня, не ори, не дома! – перехватил его за плечо Женька. – Что за финты?

– Руки, падла, убери! Где, говорю, эта тварь?!

– Что надо? – Марина появилась на пороге спальни в длинном шелковом халате.

– Ты… ты… – затрясся Ворон. – Ты, курва, знала?! Знала и гнала картину? Заче-е-ем?

– Так, стоп! – Она сжала виски пальцами. – Не базлай, скажи нормально, в чем дело.

Он ткнул ей влажную от пота газету прямо в лицо:

– На, читай, если еще русский язык не забыла!

Марина взяла газету, кивнула Хохлу, чтобы закрыл дверь и проводил Ворона в комнату, а сама, забравшись в кресло с ногами, забегала глазами по строчкам.

Это действительно была бомба.

Огромная, во всю полосу статья называлась «Криминальные родственники, или Клан Коваль» и была украшена двумя портретами – генерала в милицейской форме и самой Марины. Та самая фотография, которая была выбита на мраморном кладбищенском памятнике, – портрет в три четверти, длинные вороные волосы по плечам, чуть прищуренные глаза под длинной челкой.

Содержание статьи Марину интересовало мало, она примерно представляла, что там написано. Заинтересовала фамилия, которой был подписан материал. Едва взглянув, она почувствовала, что стало тяжело дышать, кресло под ней закачалось, заходило из стороны в сторону.

– Ты чего, котенок? – подскочил Женька, увидев, как она побледнела.

– Как… как он мог?.. – еле выговорила Марина, тыча в подпись.

Хохол бросил взгляд, но ничего не понял.

– Кто, котенок?

– Отец! Как он посмел?

– Да ты что? Какой отец, чей? Здесь же написано: «Е. Козырев».

Она наконец взяла себя в руки.

– Эх ты, Хохол. Живешь со мной сто лет и не знаешь, что мать мою звали Екатериной Козыревой. Это ее фамилию папенька использует иногда как псевдоним. Дай сигарету мне.

– И мне, – подал голос с дивана Ворон, которому, судя по лицу, стало совсем дурно.

– Женька, никаких сигарет. «Скорую» ему, его сейчас инфаркт хватит!

Хохол метнулся в соседнюю комнату, схватил мобильный и вызвал бригаду. Марина уже успела расстегнуть на Вороне рубаху, уложить его на диван и теперь толкала под язык найденную в косметичке таблетку нитроглицерина.