– Даже больше скажу: я не пытаюсь, я, как правило, настаиваю на своем. Даже если мой оппонент ваших габаритов, Вадим. Поэтому советую прислушаться и делать впредь только то, о чем прошу я. Вас наняли охранять меня, а не моего брата.

– Тогда обсудите это с ним и скажите, что сами разрешили мне не выполнять его просьб.

– Это я гарантирую. На будущее – обедать мы будем только в «Стеклянном шаре», никакую другую кухню я не признаю.

Она села на заднее сиденье, надела очки и дала понять, что разговор окончен.

Вадиму ничего не оставалось, как кивнуть и направить машину к зданию «Матросской тишины».

Марину изрядно удивило, что на парковке у клуба не было автомобиля Леона. Обычно в это время он уже здесь. Может, на вороновской приехал? Тогда «мерин» должен быть припаркован во внутреннем дворе, Мишка общую стоянку не признает, боится. Но и в офисе Леона не оказалось. Ворон был один.

– А ты чего это без охраны? – поинтересовалась Марина, входя в кабинет.

– Много воли взяла моя охрана. Ни Леону, ни Марату не могу дозвониться, пришлось вон с водилой ехать.

– Жив? – ехидно осведомилась Коваль, усаживаясь на диван.

– Хватит, а? – поморщился Мишка. – Жив, что мне сделается. Просто странно: и телохранитель, и начальник охраны как сквозь землю провалились.

– Тогда я тебя еще удивлю. Мой тоже пропал.

– Кто? – не сразу понял Мишка, а догадавшись, чуть слышно охнул: – Фигасе… А Хохол-то где?

– Подозреваю, что там же, где и твои. Но вот Марат почему? – Марина закурила и уставилась на Мишку. – Ты ничего интересного мне не хочешь рассказать?

– А ты?

– Я бы и рада, но пока нечего.

– Вот и у меня та же тема. Чувствуешь, как все поменялось? Мы зависим от охраны, черт. – Мишка потер затылок и сел на диван рядом с ней.

– Меня это бесит, конечно, но, увы, лично у меня нет никакой возможности изменить ситуацию, я ж почти нелегально здесь. Волнуюсь только за Хохла – не влип бы.

– Знали бы уже.

– Не очень я хочу это узнать, Миша. Ты можешь что угодно думать о нем, но мне он муж, и ближе человека в моей жизни нет и уже не будет. Я не переживу, если с ним что-то случится.

Ворон неловко обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Ты раньше времени-то не того…

Коваль подавила всхлип и закусила губу. В дверь постучали, и Марина чуть пихнула Мишку в бок:

– Прими-ка пристойную позу, нечего на разврат намекать. Ты все же босс.

Ворон недовольно поморщился:

– Кто там?

– Михаил Георгиевич, – раздался из-за двери голос секретарши, – к вам Дмитрий Викторович. Можно?

– Принесла нелегкая, – пробормотал Ворон. – Пусть заходит.

Марина переместилась в угол дивана и села так, чтобы видеть весь кабинет. Интересно, зачем приехал Дмитрий?

Генерал вошел в кабинет уверенной походкой, придерживая руку в повязке, сухо кивнул Марине и сразу обратился к Ворону:

– Михаил Георгиевич, вчера на шинном все прошло отлично. Думаю, там нам голоса обеспечены.

– Я счастлив! – скрыть сарказм у Ворона не получилось, да он не очень и старался. – Да вы присаживайтесь.

Дмитрий отодвинул стул и сел, стараясь не задевать гипсом край стола.

– Народ настроен доброжелательно, принимали хорошо, много вопросов задали – и по программе, и вообще.

– Теперь главное – ошибок не налепить, которые не исправишь. Выборы в воскресенье, для агитации остались сутки, суббота – не мой день, ничего нельзя, – напомнил Ворон.

– Сейчас уже ничего нельзя испортить. Мы все сделали, что могли.

«Выборы в воскресенье, – подумала Марина, – а я так и не знаю, какого черта ты сюда полез, Дима. И, похоже, не узнаю до тех пор, пока результаты не огласят. Вот засада, получается, что зря приехала. И где Женька? Не дай бог, сейчас заявится, вот будет номер». Она с опаской покосилась на дверь, но ничего не произошло, никто не вошел.

Коваль почти на вкус ощущала поражение. Она летела сюда вовсе не для того, чтобы помочь Ворону. Ее интересовали только мотивы Дмитрия – и вот никаких результатов. Бездарно потраченное время, нервы…

– Сейчас бы неплохо какой-то компромат на моего соперника в прессу запустить, – услышала она вдруг, не заметив, что отвлеклась от разговора мужчин. – Жаль, конечно, что журналист мой прикормленный был вынужден уехать, но, думаю, он и по Интернету нам помог бы.

«Ах ты ж падла, – почти с нежностью посмотрела Коваль на брата. – Журналист прикормленный – это ты об отце родном, значит? Поганая ваша ветвь, что ты, что сын твой. Интересно, как бы отец отреагировал, услышь он такое?»

– А вот это не ко мне, – развел руками Ворон. – Я мало что знаю о вашем сопернике, никакой «чернухой» помочь не смогу. А он, как думаете, на вас случайно ничего накопать не мог?

Коваль даже привстала, чтобы лучше видеть выражение лица Дмитрия. Не зря старалась – генерал слегка порозовел, но быстро взял себя в руки:

– В моем прошлом никаких тайн нет.

– Хорошо, если так. Нам скандал не нужен, замять уже не успеем.

– Я гарантирую, – твердо произнес Дмитрий, и Ворон удовлетворенно кивнул:

– Вот и славно. А сейчас ехали бы вы отдыхать. Завтра последний эфир на местном канале, вам лучше выглядеть свежим и готовым к бою, так сказать.

– Да, я, пожалуй, поеду, только… – генерал бросил нерешительный взгляд в сторону Марины. – Мария Андреевна, как там Виола?

– Все в порядке, Дмитрий Викторович, думаю, она вам сама позвонила, а меня проверять не нужно, – отрезала она, не сумев совладать с охватившим ее отвращением к брату.

– Нет-нет, я не проверял, что вы! Хотел услышать ваше мнение. Ей не хуже?

– С чего ей должно быть хуже? Отдельная палата, сиделка, врачи – лежи и поправляйся.

– Я навещу ее сразу после выборов, – решительно сказал Дмитрий и поднялся. – Там уже будет все равно.

«Какой же ты все-таки писающийся мальчик, Димка. – Она с сожалением проводила его глазами. – Даже с женщиной, которую вроде как любишь… Заранее штаны намочил, даже не съездив еще никуда. Ты не заслуживаешь Ветку, это точно. Надеюсь, она поймет это раньше, чем успеет привязаться к тебе, как к Бесу».

– Ты чего его глазами сверлишь, а? В который раз уже замечаю, – вдруг спросил Ворон. – Как будто он тебе дорогу где-то перешел.

– Глупости не говори, – поморщилась Коваль. – Я его впервые в этом кабинетике увидела.

Ворон только усмехнулся, но развивать тему не стал.

– Тебе не кажется, что пора бы уже объявиться нашим зайцам-побегайцам? – Он бросил взгляд на большие настенные часы.