— Какие кружева, тетя, просто сказка! — обрадовалась девушка и, положив платье на кровать, начала развязывать ленту на круглой, похожей на шляпную картонку коробке.

Внутри оказалась длинная кружевная вуаль из таких же кружев, что на платье, и бриллиантовая диадема, где в переплетении золотых и платиновых веточек сверкали бриллиантовые цветы.

— Ах, моя тетя будет самой красивой невестой! — радостно воскликнула Генриетта. — Скорее одевайся, времени совсем мало, до венчания всего полтора часа, а еще доехать нужно.

— Хорошо, я вернусь через минуту, — пообещала по-прежнему молчащая Луиза и выбежала из комнаты.

Она постучала в соседнюю дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в номер своего жениха. Штерн в белоснежной рубашке и темно-серых панталонах стоял около зеркала. Черный фрак еще висел на стуле. Он повернулся к невесте и удивленно спросил:

— Что случилось, любимая?

— Я должна сказать тебе очень важную вещь, — собрав все свое мужество, заявила Луиза, — до того, как ты встанешь рядом со мной в церкви, ты должен узнать обо мне одну вещь. Я не девственна. Я продала свою девственность семнадцать лет назад в тюрьме Тулузы, обменяв ее на жизнь Генриетты и свою. Если ты не сможешь через это переступить, я пойму, и мои чувства к тебе останутся прежними.

— Я давно об этом знаю, дорогая, еще два года назад, из слов, вскользь сказанных Генриеттой, я понял, как вы остались в живых. Я горжусь тобой, твоей способностью жертвовать собой ради тех, кого любишь. За это я люблю тебя еще больше.

Луиза поняла, что ее стойкости пришел конец, и слезы хлынули из ее глаз.

— Почему я всегда плачу рядом с тобой? — всхлипывая, спросила она. — Не хочу плакать, но ничего не могу с собой поделать.

— Наверное, чтобы я протянул тебе платок, — ласково сказал жених, обнимая ее, — а если серьезно, просто ты столько лет должна была быть сильной, что теперь, когда у тебя есть опора, ты, наконец, можешь позволить себе быть слабой.

— Я люблю тебя, — прошептала Луиза, прижимаясь к родному плечу.

— Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Штерн, — и хочу через час обвенчаться с тобой. Как ты на это смотришь?

— Ой, я быстро оденусь, — встрепенулась Луиза, — спасибо тебе за наряд, но ведь он стоит целого состояния, я-то знаю, сколько стоят брюссельские кружева, да еще и диадема.

— Я впервые покупаю наряды для любимой женщины, и наслаждаюсь этим, — улыбнулся Штерн, — но ты обещала быстро собраться.

Луиза побежала к себе и через три четверти часа спустилась к экипажу в роскошном белом кружевном наряде. Нежная фата, прикрепленная к бриллиантовой диадеме, красиво струилась по черным волосам Луизы и оттеняла ее большие темные глаза. Генриетта оказалась права: ее тетушка была самой прекрасной невестой, а счастливая улыбка делала ее совсем молодой.

В величественном соборе их встретил кюре и осведомился, кто свидетели у новобрачных и есть ли кольца. Штерн протянул ему два гладких золотых кольца и, указав на Генриетту, объяснил:

— Святой отец, мы чудом вырвались из Франции, поэтому наших родных и друзей здесь нет. У нас один свидетель — герцогиня де Гримон. Этого достаточно?

— Да, это не противоречит требованиям церкви, и я понимаю, почему вы после таких испытаний хотите заключить брак как можно скорее. Давайте начнем.

Он начал службу, и Луиза наслаждалась каждым моментом своего скромного венчания, каждым словом, сказанным во время церемонии. Наконец, священник объявил их мужем и женой. Штерн откинул кружева с лица жены и поцеловал ее нежные губы.

— Хочешь, в Лондоне сделаем пышную свадьбу? — тихо предложил он.

— Нет, мне другой не нужно, я сейчас невыразимо счастлива, — так же тихо ответила Луиза и, поднявшись на цыпочки, на глазах священника и племянницы сама крепко поцеловала мужа в губы.

Алексей Черкасский стоял у окна в большом зале перед кабинетом герцога Веллингтона в Брюсселе. Он ждал письмо для императора Александра Павловича, которое два победоносных союзника — герцог Веллингтон от Англии и генерал Блюхер от Пруссии согласовывали уже второй день. Сегодня утром посланец от Веллингтона сообщил ему, что документ будет готов к полудню, но сейчас было уже на час больше, а письма все еще не было.

За окном цвел прекрасный летний день, как будто в этой маленькой стране с мягким климатом и чудесной природой не было дождей, ливших весь последний месяц. Внизу, на площади перед величественным собором Святого Николая ходили празднично одетые люди, уже третий день отмечающие победу над «корсиканским чудовищем», а на крыльцо собора вышла маленькая свадебная процессия, состоящая из жениха, невесты и тоненькой девушки в соломенной шляпке. Алексей залюбовался высокой точеной фигурой невесты в белом кружевном платье, а потом посмотрел на жениха. Тот был удивительно похож на Штерна, поверенного в делах и друга его жены Кати.

«Что за чушь мне мерещится? — подумал он, — Штерн, который женится в католическом соборе Брюсселя, это — трижды анекдот».

Он отвернулся от окна и, вопросительно подняв брови, поглядел на адъютанта герцога Веллингтона, восседающего за маленьким столиком около двери командующего. Тот развел руками и пожал плечами, кивнув на дверь, как бы говоря, что не имеет никакой информации о злополучном письме. Алексей хмыкнул и вновь повернулся к окну. Молодожены и девушка уже успели сесть в экипаж и сейчас поворачивали за угол. Алексей мысленно пожелал им счастья, а сам вернулся к тому, что так тяготило его сердце. В битве при Ватерлоо, где русские не принимали никакого участия, он умудрился потерять своего помощника, который за три месяца успел стать ему другом. Князь должен был сегодня выехать в Париж, куда во главе русской армии направлялся император Александр, но до сих пор не имел никаких сведений о судьбе Михаила Печерского.

Когда разведка донесла Веллингтону, что Наполеон с двухсоттысячным отрядом вступил на территорию Бельгии, тот сразу решил, что отсиживаться в столице не станет, а выдвинется навстречу французам и встретит их на выгодной для себя позиции в пятнадцати милях южнее города. Но англо-голландская армия, которой он командовал, почти вдвое уступала противнику по численности. Веллингтон ожидал подхода прусских войск под командованием Блюхера, тогда силы бы сравнялись. Учитывая, что армия Наполеона состояла, в основном, из вновь набранных рекрутов, а резервы из гвардии и тяжелой конницы у императора были минимальны, союзники могли победить. Но Веллингтон понимал, что это так же ясно, как и он, видит французский император. И, уже изучив за десять лет все повадки своего противника, герцог полагал, что Наполеон постарается разбить Блюхера до того, как он соединится с англичанами.

Алексей находился в шатре Веллингтона, когда запыленный офицер на рассвете семнадцатого июня привез письмо из штаба прусской армии. В нем сообщалось, что накануне Наполеон разбил пруссаков на позициях у реки Линьи в нескольких десятках миль к северу от Ватерлоо, и генерал Блюхер отступил вглубь территории, потеряв треть людей и все орудия. Наполеон отправил корпус маршала Груши преследовать отступающего противника, а сам движется навстречу армии Веллингтона, занявшей позиции у Ватерлоо.