ещё могу себе позволить. Он жив, и это главное. А душевные терзания я оставлю для ночных кошмаров.

Нельзя показывать свои настоящие чувства. Тем более Алексу.

— Совсем скоро, милая, — повторил Крут и снова сделал глоток. — Поспеши. А то как бы не стало поздно. Могу и передумать.

— Я очень испугалась, — наигранно округлила глаза и тут же ухмыльнулась.

Алекс вмиг оказался слишком близко. Толкнул меня одной рукой к стене и навис сверху.

— Мне нравится, когда ты провоцируешь… — понизил он тон.

Свободной рукой он притянул меня за талию, затем опустил ладонь ниже, сжал пальцы, приподнгимая ткань платья и прищурился.

Он не сделает. Сейчас точно нет.

Поэтому я позволяла себе дерзко разглядывать его в ответ. Знала, что не применит силу. Почему? Алексу не так важен результат, хотя и он тоже. Но настоящий кайф этот мерзавец ловит от самого процесса. И свою игру он намерен довести до конца.

Я сама должна прийти к нему и попросить. Это его забава. Прихоть.

— Как думаешь, может, наплевать на принцип?

— Железный Крут теряет терпение? — снова усмехнулась я.

И несмотря на то, что Алекс оказался катастрофически близко ко мне, я не вжалась в стену. Напротив, смотрела с вызовом. Хочет меня сломать?

Так нечему там ломаться.

— Милая, я ведь могу решить, что ты только и ждёшь, когда я применю силу. Тебе же нравилось с этим психопатом, которого больше нет с нами? Нравилось?

Он ещё наклонился, а я выставила руку с бокалом.

— Не трогай меня, — прошипела я. Но Алекс лишь покачал головой:

— Ты помешана на мерзавцах. Потому что сама не ангел. Признайся, ты спровоцировала его. Потому что тебе нравилось, верно?

Внутри всё сковало. Нет, Крут сейчас вёл речь не про Тимура Дадиева. Он говорил о моём прошлом. Далеком прошлом. О котором я мечатала забыть. Чёртов-чертов мерзавец. Ненавижу.

— Можешь не отвечать.

Он немного отстранился и эту мерзкую улыбку с лица убрал. Серьезно меня разглядывая, он словно напоминал, почему я здесь.

— Твоё время на исходе. И не думай, что твой герой за тобой придёт. Особенно когда правду узнаёт.

Тяжёлый взгляд без ухмылки. Я уверена, что Круту только на руку, что на горизонте появился Тем. Он заранее чувствовал себя победителем и наслаждался. Именно поэтому он его не убрал.

— За мной никто не придет. Тебе об этом известно лучше меня.

— Я просто напоминаю, что это в твоих интересах.

— Я тронута твоей заботой. Как же здорово, что в моих интересах есть ты.

— Именно. Тем более, ты прекрасно понимаешь, что я с ним сделаю, если ты посмеешь нарушить условия нашего договора.

Алекс ухмыльнулся, но снова стал серьёзным. Поговаривают, манеры он перенял от своего родителя, и что сын ничем не отличается от отца. Но они все ошибались.

Алекс хуже. Он отца давно переплюнул.

И пусть тот держал в страхе весь округ только видом своим. Крут-младший делал всё ещё изящнее. Он устранял помехи чужими руками, и его схемы срабатывали.

— А сказать кое-что по секрету? Сказать?

Я молчала.

— Ладно, я сегодня добрый. Ларионов уже от тебя отказался. Ну не делай вид, что тебе неинтересно. Знаешь, где он?

Алекс ещё наклонился и, убрав прядь моих волос, зашептал на самое ухо:

— С Аней твой ненаглядный. У себя дома. Ммм… Думаю прямо сейчас он и думать о тебе забыл, стресс снимает. Фотоотчёт показать? Кадры прелесть.

Замученное сердце тут же сжалось от очередной порции боли. Но Крут не дождётся моей реакции.

Не дождется, черт его подери.

Пальцы в кулак, до отметин вжала ногти в ладонь и выдала полуулыбку в ответ. И пока Крут перелистывал кадры откровенных сцен, я безразлично попивала из бокала. И мысленно лупила по спортивной груше.

Значит, он с ней.

Добилась своего Аня. Не такая уж она и дура.

Что ж. Мои отчаянные аплодисменты никто не услышит.

Вот только непонятно, как его отпустили? Крут это позволил? Настолько ему мне сделать больно хотелось, что пренебрег своим же указом задержать Тёма?

— Зачем я тебе, Алекс?

— Ты правда не понимаешь?

Поднял брови и перевёл взгляд на губы. Свои я тут же сомкнула, а он провёл по ним пальцем.

— Не понимаешь, — произнёс также шёпотом. Снова посмотрел в глаза. — Я давно за тобой наблюдаю, Валерия. Даже не представляешь, насколько давно. Ты опасна, милая. Так опасна. И это завораживает. Ты мой адреналин. И да, я отдаю себе отчет, как внезапно ты можешь воткуть нож в спину.

Повисла тишина. Звенящая, сворачивающая в тугой узел всё внутри. Я преодолела возникшее оцепенение и нарушила молчание:

— Так может, проще меня пристрелить?

— Милая, — широко улыбнулся Алекс в ответ. Он наконец немного отстранился, свой бокал он поднёс к губам и, сделав глоток, покачал головой: — Я потратил на тебя слишком много времени, чтобы так легко теперь избавиться. Проще это для психов вроде твоего, как там, — поморщился он, — Дадиева. Ну не будем о грустном. К тому же, Тимур напоследок поделился твоей тайной. Думал, оставят его в живых. Но прости, тогда нам твои секреты были неинтересны.

— А сейчас?

— Сейчас другое дело, золотая моя. Смотри, как удачно пригодилось твоё прошлое.

Он покачал головой, а затем отвернулся. И отошёл к стене.

Крут принялся разглядывать картину, а у меня словно водой холодной окатило — запульсировала слабая надежда. Зря он не пользуется моим советом просто от меня избавиться.

Потому что план возник мгновенно. Вот я отвлекаю его разговором, пока он стоит спиной. И во время того, как он выдерживает обычную показушнцю паузу, беру бутылку, которая стоит рядом на тумбе. С размаха бью…

Только надо расчитать удар, досадно будет, если Алекс не вырубится.

Если повезёт, смогу выиграть немного времени. На катере видела охранников, двое на палубе, парочка в рубке. Может быть есть кто-то ещё. Я могу сказать, что мне стало плохо и подойти к краю. Плавать я умею, под водой тоже. Темнота сыграет мне не руку. Да, шансов мало, но они есть. И если мне удастся улизнуть…

— Ну так что? Дела я почти завершил, последний эпизод. И ты узнаешь, где она.

Выдохнув, я отступила.

Я не могу. Во-первых, риск огромен, моё появление в одиночестве на палубе вызовет вопросы. А во-вторых и в главных… Я не могу. Поэтому я здесь отчасти. Крут держит меня не только страхом за Ларионова. Есть кое-что еще. И он мне пообещал, что пока я с ним, меня не только не тронут, а я могу ещё и правду узнать.

Столько