навыки, изученные здесь, затем помогут на Зельях или других, более полезных уроках.

А вот Астрономия выглядела потерей времени. Уроки у нас были днём, и раз в неделю, ночью, практические занятия. Я не понимала, почему мы должны изучать этот предмет; у всех остальных были практические применения в жизни обычного взрослого волшебника. У Астрономии… не очень-то.

С ней не был связан ни один вид магии, и палочки не требовались. В сущности, это был просто урок естествознания. Если бы я составляла учебный план, то заменила бы Астрономию математикой, или чем-то в этом духе. Вся Астрономия была посвящена изучению имён звёзд и планет, и всё было довольно просто. Тем не менее, я чувствовала, что могла бы использовать своё время более продуктивно, занимаясь чем-нибудь ещё.

Смотреть в телескоп по ночам было немного интересно, но это не казалось чем-то важным. Меня беспокоил тот факт, что, как ожидалось, мы будем посещать эти уроки несколько лет.

Хотя, на фоне Истории Магии, Астрономия выглядела просто блестяще. Обучаться у призрака было интересно, в течение первых пяти минут, но вскоре стало ясно, что он ужасный учитель. В сущности, он читал из книги монотонным голосом, и единственной, кто вёл конспект, была Гермиона.

Проблема была в том, что этому предмету следовало быть одним из самых интересных; всё должно было быть, как изучение кейпов в Уинслоу — яркое пятно посреди дня. Вместо этого, урок Истории превратился в ужасно долгую и утомительную тягомотину, и пусть я не заснула, в отличие от некоторых других учеников, моё внимание, как стало понятно, рассеялось и уплыло.

Я обнаружила, что слушаю урок Чар у второго курса, которых обучали дальше по коридору. Масса теоретической работы, для которой мне на самом деле не хватало подготовки, но это было намного более интересно, чем слушать массу расистских глупостей о гоблинах.

Не то чтобы я любила гоблинов, но Биннс, казалось, действительно их не любил, и я не могла понять, почему. Несомненно, было несколько гоблинских восстаний, но причины, по которым они произошли, выглядели довольно понятными, стоило только отрешиться от волшебной пропаганды.

Очевидно было, что гоблинам запрещено иметь волшебные палочки, отчего они вполне справедливо негодовали. Их сбросили на дно общества, и многочисленные варианты карьеры для них оказались урезаны из-за нетерпимости волшебников. Неудивительно, что гоблины восставали каждые несколько десятков лет.

Единственным сюрпризом было то, что какой-нибудь предприимчивый Тёмный Лорд до сих пор не пообещал им равные права в обмен на их поддержку. Он, вероятно, получил бы её. Скорее всего, все эти Тёмные Лорды боялись, что подобное действие объединит их врагов против них.

Я была счастлива убраться с Истории Магии, и после подслушивания Флитвика, обучавшего второкурсников, он мне уже заранее нравился. Он не только казался компетентным, но и предмет его был действительно полезен… вероятно, Чары, Трансфигурация и Зелья были тремя предметами, составлявшими костяк того, что означало быть Волшебником. Остальные уроки выглядели не такими полезными.

Ступив в класс, я увидела, как профессор вскидывает голову. Он был очень низким; примерно три с половиной фута,(18) то есть я была выше его всего лишь на фут. Флитвик, вероятно, будет выглядеть намного меньше, когда я подрасту.

Я слышала, как некоторые из слизеринцев шептались, что Флитвик был наполовину гоблином, и что это позор, что ему разрешили преподавать в школе, но на самом деле он оказался одним из лучших учителей.

— Мисс Эберт! — воскликнул он.

Голос у него был писклявый.

— Я слышал о вашем вчерашнем выдающемся использовании заклинания Левитации! Мы даже не должны были изучать это заклинание до октября!

— Оно показалось мне одним из самых полезных заклинаний, — сказала я. — Были и некоторые другие заклинания, которые я попробовала, но они так и не заработали.

— Удивительно, что у вас вообще получилось заставить его заработать, — сказал Флитвик. — Оно требует точного набора движений палочкой.

— Я экспериментировала, — призналась я. — Подобное совсем не сработало с некоторыми другими заклинаниями. Как только у меня получилось заклинание Левитации, я практиковала его и практиковала, пока не начало получаться каждый раз.

— Как только вы изучите теорию, станет легче, — ответил он. — И как только вы поймете причины, почему некоторые движения палочкой работают с некоторыми из заклинаний и не работают с другими, станет легче изучать заклинания. В этом году мы будем проходить теорию движений палочкой.

Я кивнула.

— Было бы просто замечательно, если бы вы порекомендовали какие-нибудь книги, которые помогут с самостоятельным изучением, — сказала я.

Добиться расположения этого профессора было важно, и Флитвик вёл себя настолько дружелюбно, что трудно было не любить его.

Если часть меня и испытывала легкую подозрительность из-за этого, то я ничего не могла поделать. МакГонагалл была строгой, а Снейп — задницей. Но такой задницей, которую я действительно могла понять. Спраут казалась такой безвредной, что было возможно, что она опасна, но власть у неё отсутствовала.

— Я дам вам список для самостоятельного изучения после урока, — сказал Флитвик. — Мисс Грейнджер уже попросила у меня один такой, так что список уже составлен.

Попытаться опередить меня… как амбициозно с её стороны. Так как Флитвик являлся главой её Дома, это тоже должно было дать фору Гермионе. Мне придется потрудиться, чтобы обогнать её; пусть у меня были преимущества возраста и опыта, они испарятся, как только мы станем старше.

В её возрасте я никогда не была настолько умной. Я только выглядела так сейчас со стороны, из-за того что была взрослой в теле ребёнка.

Он хлопнул в ладоши.

— Замечательно, что в этом году у нас столько амбициозных студентов… и магглорожденных тоже.

— Нам предстоит доказать, что чистокровные ошибаются насчёт нас, — сказала я. — Это означает, что нам придется работать втрое больше, чтобы заполучить такое же уважение.

Мгновение он выглядел неловко.

— Я буду пристально наблюдать за вашими успехами.

Я кивнула.

Гермиона вошла в комнату, и мы заняли свои места в передней части класса. Если бы у меня не было насекомых, обеспечивающих мне глаза на затылке, я никогда не села бы спиной к остальным. Подобная позиция оставляла людям слишком много возможностей для нападения на меня.

Тем не менее,