– Еще как достанут. – Меняя позицию, я переполз на пару метров вправо. – Ты, наверное, с перепугу забыл, что у них тут инструментальный склад, механическая мастерская и токарный цех с полным набором станков. Для них вскрыть любую дверь – вопрос десяти минут. Другие предложения есть?

Прицельно выстрелив в проем коридора, Маринин пригнул голову.

– Остается последний вариант – в воду. Но у нас дыхательной смеси максимум на сорок минут.

Это верно. А что делать под водой? Долбить прикладами в сваренную из рельсов задвижку? Глупее занятия не придумаешь. Пожалуй, старлей прав – надо прорываться в левый коридор. Там, по крайней мере, можно засесть за углом крутого поворота и хорошенько потрепать нервы немчуре, выиграв полчаса драгоценного времени. Надеюсь, мои парни снаружи к тому часу что-нибудь придумают…

Кому-то выскакивать первым, а кому-то прикрывать и потом бежать вторым – приемчик устаревший, а в нашем случае еще и бестолково-опасный. Чтобы по-настоящему прикрыть товарища плотным огнем, нужны патроны. И в хорошем количестве. А их у нас нет.

Исходя из простых умозаключений, я выбрал момент, когда в работе пулемета была маленькая заминка – то ли стрелок менял ленту, то ли извлекал перекосившийся патрон, – и, выскочив из укрытия, понесся к левому коридору. За мной, с интервалом в секунду, шлепал прорезиненными подошвами Маринин. Бежали, постреливая на ходу одиночными в проем правого коридора, из глубины которого отвечали несколько «эмпэшек».

Все шло отлично ровно до середины дистанции. Когда до входа в спасительную нору оставалось шагов тридцать, вновь густо забасил пулемет.

Мы оказались в облаке пыли и каменной крошки, но, согнувшись пополам, продолжали спурт.

Я услышал за спиной вскрик, остановился, и тут же пуля ударила в висящий на груди ребризер. Удар вышел такой силы, что меня отбросило на пару метров. Я с грохотом приземлился спиной на каменный пол, потеряв на некоторое время дыхательный рефлекс.

Стрельба затихла. Подняв голову, я стал искать напарника. Он был рядом – корчился, ухватившись за бедро.

– Зацепило?

Парень только мычал сквозь плотно сжатые зубы.

Краем уха я услышал топот – к нам бежали несколько человек.

– Держи! – Прижав к лицу старлея маску, я открыл вентиль баллонов. – Двигай в воду!

Край причала рядом – всего в двух шагах. Маринин пополз к нему, подволакивая простреленную ногу. Схватив оба автомата, пополз и я.

Успеть бы!

В последний момент, уже переваливаясь через край причала, заметил целящегося в меня из автомата мужика в офицерской фуражке с белым верхом.

«Конец!» – пулей пронеслась мысль.

Но вместо автоматной очереди внезапно раздался сухой щелчок, словно два бильярдных шара ударили друг в друга.

Теперь не было никакого смысла соблюдать молчание и маскировку – обитатели подскальной базы узнали о нашем вторжении. Более того, им хорошо известно, где мы скрываемся.

Свалившись в воду, мы сразу ушли на максимальную глубину. И правильно сделали, потому что фашистские недобитки открыли сумасшедший огонь – весь водоем пронизывали стремительные росчерки от пуль.

Мы прошли вдоль дна до корпуса лодки и обосновались у кормовой оконечности – в районе ахтерштевня.

– Держись! – приказал я по гидроакустической связи.

Маринин послушно схватился за перо горизонтального руля, а я, вооружившись ножом, срезал длинный ремешок с его подвесной системы. Она все равно в обозримом будущем не понадобится.

Готово. Убрав нож, обвязал ремешком бедро повыше раны и туго затянул.

– Нормально?

– Да, – кивнул он. – Почти как настоящий жгут.

Перетяжка жгутом ему была необходима по двум причинам: во-первых, чтобы уменьшить кровопотерю, а во-вторых, для «устранения течи» поврежденного гидрокомбинезона.

– Как себя чувствуешь?

– Терпимо.

– Кость задета?

– Не знаю. Когда пуля ударила – боль прострелила до затылка.

Значит, повреждена. Это плохо.

– Возьми, – снял я с плеча один из автоматов. – И потихоньку шуруй за мной…

Мы спрятались под днищем лодки – здесь долбаные ветераны нацистского движения нас не достанут. Правда, толку от выгодной позиции маловато – давление в баллонах неизменно снижалось, и минут через двадцать пять придется всплывать. У Маринина оставался в запасе «парашют дайвера» – двухлитровый баллон с обычной дыхательной смесью. А мой героически погиб, защитив своего хозяина от немецкой пули.

Я с тоской посмотрел на темнеющую ржавчиной задвижку, отрезавшую путь к отступлению. Наши «братья по разуму» наверняка сейчас за ней, но помочь не в силах. Что можно предпринять в подобной ситуации? Мощные подводные резаки, способные справиться с толстой сталью, имелись лишь на специализированных судах. Разве что позаимствовать у погранцов сотню килограммов динамита, заложить его снаружи и…

Нет, на такое безумство мои ребята не пойдут, да и Горчаков не позволит. Кто даст гарантию, что не обрушится тоннель, а вслед за ним и вся эта чертова база?…

– Смотрите! – вернул меня к действительности Маринин.

Я и сам уже слышал характерные звуки входящих в воду тел и, обернувшись, увидел, как с левого причала в воду прыгали немецкие моряки, облаченные в резиновые костюмы. Один, два, три, четыре, пять… шесть.

Шесть человек. На груди у каждого допотопный дыхательный аппарат красно-бурого цвета. Это даже не аппарат, а скорее жилет со встроенным фильтром для очистки и регенерации воздуха. Если не изменяет память, на немецком его название звучит «Драгер Лунг». Время работы под водой ограничено несколькими минутами, а основное предназначение – экстренное спасение с гибнущей подводной лодки.

Однако от этого легче не стало. В руках у пловцов поблескивали длинные ножи.

Старлей поднял автомат, прицелился…

– Погоди, – положил я руку на ствол «адээса». – Далековато. Да и патронов у нас осталось – морской кот наплакал.

– Что предлагаете? – растерянно промямлил напарник.

– Сиди тут, гляди в оба и никого к себе не подпускай.

– А вы?

– Попробую с ними разобраться старым дедовским способом. – Я отдал ему автомат и вытащил из ножен свой любимый нож – страшную штуковину, способную перепилить арматуру.

Архипелаг Земля Франца-Иосифа,

остров Земля Александры

Наше время

К полудню следующего дня U-3519 осторожно вошла в пролив Кембридж. Преодолев «на ощупь» несколько километров, подвсплыла, подняла перископ и уверенно завернула в родную бухту Нагурского.