что на их свадьбу Алиша решила пригласить лишь двоих человек, пусть и с семьями: советника Вадлена и самого наместника Олана. Конечно, Виен знал нелюдимый характер будущей жены. Всё же она с детства привыкла таиться, и эта привычка переросла в нечто большее, что не исчезнет ни за день, ни за год. Она легко общалась с другими, не стеснялась обратиться к незнакомцам, но доверяла с осторожностью и почти ни с кем не сближалась. Эти двое и были её близкими людьми. А к Вадлену она и вовсе относилась как к родному.

Вот Виен и терзался мыслями, как воспримут «друзей» невесты его товарищи. Наверное, будет не до веселья, все будут чувствовать себя неловко в присутствии таких людей.

Однако, Фаргир был не слишком большой город. Да и с Алишей они не скрывались, когда вместе гуляли по его улицам. Конечно, все уже обо всем знали. И лишь потешались над тем, как Виен пытается обойти эту тему. Всё же в Фаргире гораздо проще относились к подобным вещам. Виен совсем не обиделся на подначки товарищей. А те поведали, что и наместник Олан сам был когда-то простым воином. При Первом Наместнике и вовсе служил на побегушках у более старших оборотней. Сейчас об этом не говорили открыто — Олана уважали все в городе. Но что было, то было. Да и сам Первый Наместник, как поговаривают, родился в семье конюха.

Это больше не беспокоило Виена. Он даже решил, что отец Ливии просто хотел заставить пожалеть его о выборе невесты. Такая мелкая месть. Ну и ладно — пусть старик хоть так потешится, решил Виен. Во дворце императора люди и не такое вытворяли.

Гораздо больше беспокоило Виена, что от Альвиана не было вестей, хоть тот давно должен был ответить на счет мага Армуна. Он даже написал второе письмо, в котором пошутил, что их общий знакомый маг наверняка уже рассказал при дворе небылиц о бывшем телохранителе.

Ответ принца не приходил долго. А когда, наконец, пришел, то тревоги Виена лишь возросли.

Альвиан ничего не знал об Армуне. Мало того, ничего о маге не удалось узнать и в Ковене. Конечно, во дворце хранились сведения лишь о сильнейших магах, которым таинственный Армун мог и не являться. Но то, что Ковен отказался делиться информацией о нём, настораживало. Даже если верить, что такого мага в их рядах не было и нет, это все равно выглядело странно. Ведь тогда выходит, что их противник неизвестен. А если Ковен намеренно скрывает мага, то дело принимает куда более серьезный оборот.

Так же Альвиан узнал, что всё это время архимаг Вилард не покидал своей Башни. Принц заблаговременно отправил следить за ней своих людей. И был удивлен, что архимаг не воспользовался возможностью попасть в Фаргир. А выехавшие с делегацией маги, как и обещали, вернулись почти в срок, никуда не сворачивая ни по пути в город оборотней, ни во время обратной дороги. Все отчеты императору и в Ковен о передаче артефакта и замечаниях к его работе были отправлены. Ни о каких подозрительных действиях со стороны магов шпионы не сообщали. Если бы не просьба Виена проверить этого Армуна, Альвиан и вовсе бы решил, что всё в порядке.

Сам император выл недоволен поисками принца. Всё же открыто идти против Ковена или даже одного из сильнейших магов было опасно. Альвиан считал, что его отцу кто-то нашептал о деятельности сына. Потому тот так разозлился. Пришлось отозвать многих людей, оставив следить за магами лишь самых верных лично принцу. Но новости теперь приходили с запозданием — людей для быстрого поиска информации не хватало.

Альвиан извинялся, что смог узнать так мало. Хотя Виен был благодарен старому другу за всё то, что он делал для них с Алишей. У него и в мыслях не было попрекнуть Альвиана за скудные новости. Наоборот, его приятно грела мысль, что всё еще может считать принца своим другом. После последних размышлений об их с Алишей отношениях, эта дружба казалась еще ценнее.

Видимо Альвиан считал так же. Потому кроме данных о магах написал целый лист о том, как ему не хватает Виена. Император приставил к нему нового телохранителя, который оказался гораздо менее сговорчив. Альвиан называл его занудой и сетовал, что жизнь во дворце стала невыносимо скучной. Виен улыбался, читая эти строки. И даже в глубине души жалел, что сейчас не может находиться рядом с другом.

Ещё Альвиан писал про Меланию, которая становилась тем непредсказуемее, чем больше рос её живот. Пусть он жаловался на беременную жену, но в строках сквозила нежность, которую Виен не мог не почувствовать. Виен даже представил, как однажды станет так же жаловаться другу на Алишу, которая, наверное, тоже изменится с материнством. От того на душе становилось тепло. И вместе с тем — тревожно. К тому же в конце письма Альвиан добавил несколько слов, которых не писал раньше:

«Я переживаю за вас обоих. Будь осторожен.»

Хоть сейчас ничего не происходило, тревога не покидала Виена. Бесконечное ожидание опасности раздражало и злило. В самом деле, лучше б их враг начал действовать! Но нет, он не давал забыть о себе и ничего не предпринимал.

Виен ничего не говорил Алише. Просто потому, что не знал, что сказать. А ведь они обещали друг другу, что станут делиться тревогами и подозрениями. К тому же, это касалось их обоих. Но что он скажет? Что ничего не знает о происходящем и поэтому боится? Боится того, что не может придумать, как защитить и Алишу, и себя? Да, своя жизнь стала ему дорога как никогда. Он не может оставить Алишу одну, не может позволить ей страдать без него. Тем более сейчас он должен быть рядом и оберегать её от опасности.

И все же Алиша заметила, что Виен обеспокоен чем-то.

— У тебя что-то случилось? — осторожный вопрос Алиши вырвал Виена из задумчивости. Снова размышляя о неизвестной угрозе, он не обнял жену перед тем, как попрощаться на весь день.

— Нет, всё в порядке, — Виен бережно прижал Алишу к себе. Закрыл глаза, вдыхая аромат её волос. Отпускать её не хотелось — Устал немного.

Алиша обняла его в ответ. Как он мог забыть об этой маленьком обычаи? Всё же надо меньше думать о плохом и наслаждаться каждой секундой, проведённой с этой женщиной.

— Если тебя что-то беспокоит, ты можешь поделиться со мной. Ты же знаешь.

Виен отстранился и посмотрел в ей глаза. Они казались