туристским бизнесом. Строю отели и бассейны. Кстати, и Макс где-то там же крутится, бунгало на побережье лепит… Но это все ерунда! А ты как?

– А я… – ответил Клим, набирая в грудь побольше воздуха, и в поисках чего-то очень важного посмотрел на ржавый двигатель, но нужных слов там не нашел и замолчал.

Они снова стали смотреть друг на друга и широко улыбаться.

– Ну, ты даешь! – снова повторил Клим.

– С вышки прыгаешь? – спросил Гера.

– Прыгаю. А ты?

– Да мне как-то… Да там и вышек нормальных нет! – махнул рукой Гера. – А как наш Скунс?

Клим вздохнул и, начиная немного расслабляться, сел на краешек капота.

– Понимаешь, я его как-то оставил на ночь в Лазурном, – сказал он печальным голосом, – так какая-то шпана столкнула его с обрыва в море. Я нырял, но там очень глубоко.

– Жаль, – сказал Гера и кивнул на «мерседес». – Вот это у меня уже четвертая машина, но ни одной я так не радовался, как Скунсу…

– Ого, четвертая! – оценил Клим и с восхищением покачал головой. – А я новый Скунс собираю. Но пока с деталями напряженка. Маслосъемные кольца подобрать не могу, ходовая не состыкуется…

– А как там наша «Стопка»? – спросил Гера, и глаза его заблестели. – Так же шумно и весело? Табличку с нашего столика не убрали?

– Э-э-э! – протянул Клим, прикуривая новую сигарету. – После того, как ты… в общем, мне одному стало скучно в «Стопку» ходить, и через месяц она разорилась. Сейчас там булочная… Кстати, а про тебя Вика спрашивала. Грозилась руки тебе повыдергивать. Вот же отчаянная девчонка! До сих пор не признается, что ж ты с ней в ту ночь сотворил.

– Вика? – эхом отозвался Гера и, покусывая губы, осторожно спросил: – А Лисицу ты не встречал?

– Нет, ее не встречал, – быстро ответил Клим, старательно раскуривая сырую сигарету.

Они опять помолчали, подыскивая тему для разговора.

– Молодец ты, – сказал Клим, с неприкрытым интересом глядя на часы «Breguet», которые отливали холодной сталью на руке Геры. – Такую жизнь себе устроил!

Гера почувствовал себя неловко и сунул руку с часами в карман пальто, но тем самым невольно приподнял обшлаг рукава, под которым обнажилась безумно дорогая запонка «Patek Philippe».

– Да брось ты! – поморщился Гера. – О какой жизни ты говоришь! Богатство быстро приедается и уже не волнует так, как на первых порах.

– Ну да, конечно, – ответил Клим голосом человека, которому не просто приелось богатство, а который обожрался им.

– Все познается в сравнении, – добавил Гера, ужасаясь тому, как фальшиво звучат его слова, хотя он произносил их совершенно искренне. – Нужно время, чтобы понять: счастье – это нечто иное, чем деньги.

– Это ты здорово сказал! – признал Клим и, кинув окурок под ноги, тщательно размазал его по жирному полу.

– Тебе, конечно, странно это слышать, – произнес Гера, чувствуя, что с каждым мгновением ему становится все труднее говорить. – Но у меня в жизни не было счастливее того времени, когда мы сигали с тобой с вышки, и не чувствовал лучше запаха, чем выхлоп Скунса.

Клим с пониманием кивнул, мол, наверное, в твоих словах есть резон.

– И потому ты здесь? – спросил он, склоняясь над мотором.

– И потому тоже…

Тут Гера хлопнул Клима по плечу и решительно сказал:

– Ну, ладно! Хватит! Умывай руки и поехали!

– Куда? – удивился Клим.

– В аэропорт. Там нас ждут вертолет и съемочная группа. Выполним наш коронный номер.

Клим медленно выпрямился и с удивлением посмотрел на Геру.

– Тебе это очень надо, Гера?

– Очень.

Клим не был готов к этому предложению. Он растерянно взглянул на свои руки, потом на ненавистный ему двигатель.

– Но я еще не сделал бензонасос…

– Сейчас! – кивнул Гера, быстро подошел к окошку менеджера, что-то сказал, что-то протянул и вернулся к Климу. – Бензонасос сделает другой слесарь. А тебе за ударный труд предоставили три дня выходных… Впрочем, сюда ты уже вряд ли вернешься.

Через полчаса отмытый и причесанный Клим скованно сидел на переднем сидением «мерседеса», рассматривая диковинные навороты на приборной панели, дверных подлокотниках и даже на потолке. Салон был уютный, мягкий, теплый, в нем пахло чем-то головокружительным. Гера крутил руль одним пальцем, одновременно с этим демонстрировал возможности системы глобального комфорта: он убавлял звук музыки и делал громче, добавлял бас и приглушал; потом включил телевизор, и на маленьком экране прямо перед Климом начали ломать челюсти накачанные негры; потом Гера показал работу климат-контроля, и теплый ветер стал дуть то с одной, то с другой стороны, а в довершении всего включил автоматику подгонки кресла.

Клима даже укачало от изобилия умной и заботливой электроники, а Гера уже был готов продемонстрировать работу видеокамеры заднего хода и сигнализатора опасной парковки, но «мерседес» уже подъехал к аэропорту.

Не остановившись на общественной стоянке, Гера свернул к контрольному пункту, показал охраннику какую-то бумагу и прямиком выехал на летное поле. Проскочив под крыльями «тушек» и «илов», он остановился у вертолета с камуфлированной раскраской, рядом с которым стоял микроавтобус. Несколько мужчин в спортивных костюмах топтались у вертолетной стремянки и одновременно жестикулировали ладонями, словно глухонемые.

– Это съемочная группа, – сказал Гера. – Мастера парашютного спорта.

При виде «мерседеса» мастера перестали обсуждать предстоящий прыжок и, как бравые солдаты, встали в шеренгу.

– Это мой напарник, – сказал Гера, выходя из машины и кивая на Клима. – Готовы, ребята?

– Так точно! – хором отрапортовали мастера и по очереди пожали Климу руку. При этом они выражали такое почтение, что Клим почувствовал неловкость.

– Тогда стартуем! – сказал Гера и первым поднялся в салон вертолета.

Мастера дружно пропустили Клима вперед себя. «За кого они меня принимают? – думал Клим, воспринимая этот знак внимания как явно незаслуженный. – Может, сразу объяснить, что я обыкновенный автослесарь, а не чемпион мира по затяжным прыжкам? А то, не дай бог, в воздухе конфуз случится».

Проход посреди салона был завален парашютными ранцами, большими сумками и кофрами с видеокамерами. Гера уже стоял в дверях пилотской кабины и разговаривал с летчиками:

– На шесть тысяч сможете подняться?

– Пять восемьсот потолок!

– Хорошо! Но нужно будет зависнуть на пару минут.

– У нас потолок зависания всего три шестьсот.

– Это мало.

– Сделаем так: поднимемся до упора в горизонтальном полете, а потом уберем скорость до нуля! В вашем распоряжении будет несколько секунд, потом вертолет начнет потихоньку проседать.

– Хорошо, успеем… Заводи!

Гера пошел по салону, переступая через ранцы. Лицо его было сосредоточено, казалось, он уже не замечает Клима, и все его мысли заняты подготовкой к предстоящему прыжку.

Кто-то из мастеров захлопнул дверь. Завыл, набирая обороты, газотурбинный двигатель, и тотчас