этого гнезда вытащу! Лучше дома запру, чем позволю ещё раз переступить порог этого подвала.» — гневно вышагивая, думала Валери то и дело, сжимая кулаки. От бессильной ярости, хотелось кого-нибудь треснуть, но увы, никого подходящего рядом не было.

Уже на подходе к дому, она заметила знакомый силуэт и с тяжёлым вздохом подошла ближе.

— Привет, ну что, готова к прогулке по ночному городу? — с улыбкой произнёс Брендон протягивая шлем.

— Извини, но сегодня я пожалуй пас. — покачала головой девушка.

— Что-то случилось?

— К сожалению да. — Валери тяжело вздохнула и выдержав паузу, продолжила. — Энтони пропал. Я только что была в ордене и новый магистр выглядит очень мутно. Ничего конкретного не сказал, только тумана напустил.

— Какой орден? — удивился он.

— Да есть тут, местное собрание школьников и студентов. Читают книги по чёрной магии, обсуждают прочитанное, призывами балуются. Пока не появился этот уродец, всё было хорошо.

— А что с ним не так?

— Я у Дарена недавно была, он место магистра занимал до нервного срыва. При нём как-то спокойно было, орден напоминал специфический кружок по интересам. Так вот недавно вернулся его друг, с которым они и начинали втягиваться в эзотерику. Раньше как я поняла, он просто был не в себе, а теперь конкретно сдвинулся. Какие-то книги притащил, от них как я думаю Дарену плохо и стало. Я сама пулей оттуда выскочила, потому со всеми этими знаками и негативной энергией, в общем не нравится мне это.

— А как его зовут, магистра этого?

— Аарон, фамилии не знаю. А почему ты спросил?

— Просто так. Ладно, раз ты не настроена на прогулку, не буду тебе мешать. Я позвоню. — быстро девушку поцеловав в щёку, Брендон умчался на своём железном коне. Его действия больше напоминали бегство, но размышлять над этим Валери не могла, ей предстояла напряжённая ночь.

Стоило переступить порог, как она наткнулась на недовольный взгляд матушки, выглянувшей на звук открывшейся двери.

— Ну что опять? Чем я тебе снова не угодила?

— Я уже говорила что мне не нравятся твои ночные прогулки с этим оборванцем? — скрестив руки на груди, процедила Элеонора.

— Да, и не один раз. Можешь не утруждать себя чтением очередной лекции, я прекрасно знаю каким ты видишь моё будущее и моего мужчину. — фыркнула девушка стягивая ботинки.

— Раз знаешь, уже давно могла бы прислушаться. Детка, я же хочу для тебя только блага. Подумай о себе, годы идут вперёд, молодость не вечна, нужно обеспечить себе комфорт и безопасность…

— У меня есть комфорт и безопасность. — резко ответила Валери, перебив мать на середине фразы. — У меня есть крыша над головой, работа…

— Работа? — взвизгнула женщина. — Разве можно назвать работой то, чем ты занимаешься? Ты едва можешь закрыть свои базовые потребности. С таким доходом, ты не можешь спокойно обновить гардероб или поехать отдыхать, ты привязана к одному месту, к этой старой квартире. Неужели тебе не хочется большего?

— Пусть я зарабатываю не так много, как тебе хотелось бы. Но я живу по средствам. Я не просаживаю последние деньги в казино, что бы выделиться перед богатыми незнакомцами!

— Подумаешь, ну было один раз.

— Один раз? — тяжело дыша выпалила Валери, чувствуя как жгучая обида, о которой она всё это время старалась не думать, поднимается внутри. Груз обид и той боли, что ей причинила родная мать, всегда лежал на сердце, словно огромный камень. Иногда его вес ощущался тяжестью всего мира, а иногда, становилось легче. Но сейчас, каждый удар сердца, отдавал весом этого камня.

— Да, один раз. — легкомысленно обронила Элеонора, всем своим видом желая приуменьшить значимость того случая.

— Ты отправила меня попрошайничать! Я чувствовала себя просто ужасно, подходя к каждой машине на парковке, что бы наскрести денег на такси до отеля. — сквозь судорожные вздохи выпалила она.

— А что мне было делать? Не идти же самой. Это же смешно, я в своём дорогом меховом манто прошу мелочь у случайных прохожих. Я и представить не могла, что этот случай оказался для тебя такой трагедией. Извини.

— Только не надо иронии. — почувствовав неискренность в словах матери, Валери скривилась. — Дело же не только в этом конкретном случае. Я могу привести много примеров твоего равнодушия, по отношению ко мне. Может быть признаешься, что ты просто не способна любить никого кроме себя?

— Как это? Детка, я люблю тебя! Иначе зачем я приезжаю в этот богом забытый город?

Элеонора раскрыла объятия и шагнула навстречу дочери с мягкой улыбкой, но в этот раз она отшатнулась. Заметив брезгливый взгляд, женщина опустила руки и подняла подбородок слегка вверх, словно бы ожидая удара.

— Если раньше я бы купилась на это, то сейчас фокус не сработает. Я уже давно заметила, что ты говоришь о любви ко мне, только тогда, когда тебе это выгодно и так было всегда! Я из дома ухожу, просто потому что не хочу в очередной раз услышать, насколько плохо живу и как правильно. Ты даже не спросила, откуда я пришла, какое у меня настроение, что случилось. Каждый раз только претензии и желание поучить жизни. Знаешь, я даже не удивлена, что возле тебя никто не остаётся надолго.

— Я понимаю что у тебя эмоции, но я надеялась что ты уже переросла подростковый бунт и способна оценить мою заботу.

— О нет мама, забота о близких проявляется совсем не так. — покачала головой Валери, уже готовая расплакаться от переполняющей её обиды. — Жаль что ты этого никогда не поймёшь. Я ходила искать Энтони, моего брата и твоего племянника. Он два дня не появлялся дома и тётя Адель беспокоится. Вот она забота, волноваться о близких и делать для них всё, а не пытаться продать подороже.

— Господи, Вэл! Да кто тебе эти глупости вбил в голову? Кто тебе внушил, что я пытаюсь тебя продать?

— А мне не надо внушать, если ты не заметила, я уже выросла и вполне способна позаботиться о себе! — выпалила девушка, после чего обогнув мать, направилась к себе.

С силой захлопнув дверь, она бросила сумку в угол и ринулась в ванную. Плеснув на лицо холодной водой и пытаясь тем самым успокоиться, с каждой секундой, распалялась только сильнее. Она могла принять свою мать такой, взбалмошной, легкомысленной, расчётливой и хитрой, какой угодно. Но она никак не могла принять её равнодушия.

Для Элеоноры Кларк, люди были лишь средством достижения цели, не больше и не меньше. Думая об этом, единственное о чём Валери жалела, так это о том, что это отношение распространялось и на семью.