6. Опираясь на три сильных класса: джентри, йоменов и купцов, король смог смирить последних крупных баронов. Зная, что провинциальные суды присяжных робеют в присутствии своих бывших господ, он стал отзывать опасные дела в прерогативный суд, выделив его из своего совета. Его называли еще судом Звездной палаты, из-за украшений на потолке в зале, где проходили заседания. При Генрихе VII смертные приговоры были довольно редки. «Он проливал больше золота, чем крови», но заставлял уважать законы. Однажды, посетив графа Оксфордского, он был встречен множеством ливрейных лакеев, хотя новый закон запрещал знати держать такие полчища слуг, которые легко превращались в солдат. Уходя, Генрих VII сказал своему гостеприимцу: «Милорд, благодарю вас за отличное угощение, но я не потерплю, чтобы в моем присутствии нарушались мои же законы. Теперь с вами побеседует мой судебный обвинитель». Граф Оксфордский был рад отделаться штрафом в 10 тыс. фунтов. Эти антирыцарские методы были суровы, но здравы, а Звездная палата часто выполняла полезную работу. Однако сам принцип прерогативных судов, лишавших обвиняемого преимуществ суда присяжных, был порочен и противен свободам королевства; это отчетливо видно при Стюартах, когда они становятся инструментами тирании.

7. В политике, как и в правосудии, Генрих VII отправил законность на каникулы. За время его царствования парламент созывался всего 7 раз. И кто бы тогда вздумал жаловаться? Из-за хаоса недавней гражданской войны любой конституционный конфликт решался в пользу короны. Правда, король правил только при помощи своего совета, но этот совет не был (подобно советам нормандских королей) представительным собранием магнатов и прелатов. Новые советники были обученными в университетах сыновьями буржуа. Многие семьи, которые будут потом веками участвовать в управлении Англией, — Кавендиши, Сесилы, Сеймуры, Расселы — сделали свои первые шаги в канцеляриях Тюдоров. Теперь уже не воин основывает знатный род, но высокопоставленный чиновник. Личному служителю короля наследует государственный секретарь.

Мы располагаем протоколами заседаний этого Малого совета. По ним видно, какой скрупулезной была работа этой администрации, так похожей на семейное дело. Например, 6 июня 1592 г. совет занимается неким Томасом Принсом, школьным учителем, который высказывался против государственной религии. Было решено написать судье его графства и спросить, стоит ли возбуждать обвинение… Совет приказывает джентльмену, владельцу луга, по которому проходит бечевая тропа, починить ее… Разрешает мяснику забивать животных во время поста для кухонь посольства Франции… Предусматривается все. Если в Портсмут прибывают войска, совет пишет мэру с просьбой озаботиться их продовольствием. Потому что государственной бюрократии не существует. Двор и король могут править, только используя в графствах и городках плотную сеть местных органов управления.

1. Одно из важнейших различий между французской и английской историей — это развитие во Франции иерархии чиновников, которые зависят от центрального правительства и оплачиваются им; в Англии же местными органами управления руководят добровольцы. Естественным побуждением короля Тюдора было воспользоваться тем, что уже существует, и разрешать новые проблемы, обратившись к прежним органам. Что же остается в деревнях от старинного народного собрания саксов, folkmoot, после нескольких веков феодализма? Больше всего напоминает эту древнюю ассамблею приходское собрание. В XIII в. священникам удалось добиться от верующих, чтобы те платили за починку церкви, за книги и священническое облачение, на что прежде приходилось брать деньги из десятины. Чтобы распоряжаться этим маленьким бюджетом, прихожане назначали нескольких представителей. Церковный староста (ктитор, или churchwarden), законный хранитель имущества прихода, покупал культовые сосуды, вино для мессы, священнические ризы и ливрею для церковного сторожа, который с жезлом или кнутом в руке отгонял от церкви собак и пьяниц; ризничий (sexton) копал могилы, убирался в церкви, зажигал свечи; приходский клерк (причетник) вел счета, делал прочие записи и звонил в колокола. Приходские поступления складывались из доходов с принадлежавших приходу земель или стад и церковного сбора (church-rate), установленного церковным советом и пропорционального земельным владениям каждого.

2. Когда в XVI в. (по причинам, которые мы укажем) остро встала проблема бедняков, короли Тюдоры приняли за основу организации помощи неимущим именно приход. Каждый год на Пасху он назначал четырех «надзирателей за бедняками», которые вместе с церковными старостами собирали пожертвования. Спрашивали у всех прихожан, что они из милосердия готовы давать для бедняков каждую неделю. Вначале суммы пожертвований определялись совестью каждого; тех же, кто отказывался давать, вызывали к епископу, а иногда препровождали в тюрьму. Потом, когда количество бедняков выросло, пришлось отдавать обязательную сумму. В принципе, единственным ответственным за бедняков стал каждый приход. Не имевшим средств к существованию было также строжайше запрещено ходить от деревни к деревне. Подавать милостыню бродяге считалось правонарушением. Если того хватали, то пороли, а в случае рецидива ставили на плечо клеймо раскаленным железом в виде буквы «V», чтобы его можно было опознать. Второй рецидив карался смертью. Опасный бродяга, rogue, клеймился буквой «R», кроме тех случаев, когда он мог, доказав, что умеет читать, сослаться на «привилегию духовенства», и тогда ему ставили клеймо на большой палец. После чего этих несчастных, должным образом выпоротых и заклейменных, отсылали назад в их родной приход, назначив им максимальный срок на обратную дорогу. Таковы были обычаи. Приход не мог потерпеть, чтобы на его территории обосновались неимущие семьи, чьи дети однажды могли бы оказаться на его попечении. Ребенок, взятый на прокорм за пределами деревни родителей, часто, во избежание дальнейших неприятностей, отправлялся властями «кормящего» прихода обратно. «Так родная деревня становилась для каждого человека тюрьмой».

Генрих VII издает указ о создании богаделен в Вестминстере. Миниатюра. 1504

3. Однако люди XVI в. признавали, что общество обязано предоставить какие-никакие условия для жизни своим увечным и немощным, старикам, слепцам и безумцам. Закон 1597 г. гласит, что на необработанных землях в каждом приходе должны быть построены приюты для увечных и немощных, что «надзиратели за бедняками» должны обеспечить их запасом материалов (железо, дерево, шерсть, пенька), дабы дать работу безработным, и, наконец, чтобы детей бедняков брали туда учениками. Многие богачи строили тогда для бедняков бесплатные дома (Alms houses), которые сегодня кажутся нам очаровательными, поскольку та эпоха знала толк в красоте. Закон требовал, чтобы каждый такой коттедж окружало по меньшей мере 4,5 акра земли, что позволяло обитателям возделывать свой сад, выращивать собственную пищу. Неимущим старикам приходы должны были платить пенсию, размер которой варьировал от 4 пенни до 1 шиллинга в неделю. Если из-за количества увечных и немощных нагрузка на приход становилась невыносимой, случалось, что более богатый приход получал приказ помочь соседнему. Но принцип местного призрения прижился, и центральное правительство в оказании помощи никогда не участвовало.