банку. Редкие остановки, максимально быстрое передвижение по новым гладким дорогам. После пяти часов – выйти, оправиться, пополнить фляги водой и дальше.

Порт встретил извечной суетой и криками грузчиков. У обновленных пирсов пузатые “торговцы”, из нутра которых бесконечным потоком выгружают доски, бревна, кирпичи, станки и груды ящиков. Российская Империя вкладывается в полученный кусок земель в Сахаре, попутно везет в счет кредита грузы для соседа. Десятки тысяч тонн. Вся пустыня вокруг города в тонких нитках колючей проволоки и патрулях, которые присматривают за импровизированными складами. Команды пароходов работают по стандартному графику – четверо суток от Одессы до Африки, четверо суток на разгрузку, дорога домой и передать корабль следующей смене. Конвейер работал без перерыва.

Солдат прямо с грузовиков отправили на борт. В трюме – сборные двухэтажные кровати, набитые соломой матрасы и продавленные подушки. Самостоятельно обеспечить спальное место! Бегом, не задерживай! Когда основная суета закончилась, боцман громогласно объявил:

– Так, служивые. Сход на берег запрещен. На палубу – можно, но чтобы никто за борт не вывалился. Если кто с собой сдуру прихватил что, повторяю: действует сухой закон. За спиртное – увольнение с позором и ни копейки из заработанного не получите. Поэтому прошу, как людей взрослых и понимающих – потерпите до Одессы. Там уже сможете расслабиться.

– Сколько нам еще жариться? – задали самый насущный вопрос.

– Как штабные господ офицеров рассчитают и документы оформят, те погрузятся и пойдем, с божьей помощью. Может, сегодня. Может, завтра.

В итоге из порта вышли через два дня. За это время все успели сто раз между собой перезнакомиться, найти свояков, рассказать, где успели с местными абреками схлестнуться. На Макарова, староверов и пятерых пластунов поначалу косились, но потом перестали обращать внимание. Бойцы с Марзука, держали заслон от нежити. Живы, здоровы, что еще нужно. А болтать не хотят о пережитом – так кому нужно лишний раз с контрразведкой общаться? Их люди в трюме наверняка есть, в бумагах все нужное отметят. И по возвращении начнут тебе, Ванька, жилы мотать. Почему зря язык распускал, почему неудовольствие кормежкой и снаряжением высказывал? Все вспомнят.

Насчет гиены Сергий договорился с капитаном. Ворон “первого после бога” не интересовал, а вот на зверя мохнатого господин Кирьяков поначалу косился.

– Солдат, а если ее тошнить во время плавания начнет? Или укусит кого?

– Спросите с меня, господин капитан! И убирать я за ней буду, уже и ящик с опилками рядом с камбузом поставил. Вы не думайте, собака обученная, в патрули ходила, порядок знает. И в чинах разбирается.

Гиена сидела у ноги и преданно пялилась на мужчину в белоснежном кителе с погонами. Только что хвостом по палубе не стучала.

– Значит, собака.

– Так точно, господин капитан. И вот выписка из ротного реестра. Состоит на довольствие, три медали за храбрость от оберстлейтенанта Шольца.

– Фамилия знакомая.

– Герр Шольц в данный момент военный губернатор юга Сахары. Можно сказать, второй человек после Его Величества Кайзера в песках.

– Три медали?.. Ладно. Головой отвечаешь.

Повару Макаров подарил на кухню два широких ножа, бритвенной остроты. Пузатый бородач осторожно потрепал зверя по загривку и теперь два раза в день зубастая морда получала обрезки. Все, что вываливала задумчиво в опилки, Сергий потом аккуратно собирал в старые газеты и выбрасывал за корму. Ворон гадил самостоятельно, отлетая подальше. Хозяин сумел достучаться до вредной заразы и объяснил, что еще одна “отметина” на довольных жизнью господах офицерах, и кое-кому повыдергивают все перья на хвосте. Благо, господин Седецкий убыл раньше, на остальных Федор посматривал как на недостойных его личной вражды.

Когда рано утром в легкой дымке вдали показалась Одесса, Макаров погладил ворона и приказал:

– Чтобы со мной рядом не мелькал. Нас наверняка в оборот возьмут. Кусаку я оставить не могу, ты же парень самостоятельный, справишься. Когда вся замятня закончится, встретимся. Понял?

– Кар-р-р.

– Все. Лети. И не забывай – чтобы со мной не происходило, тебя нет. Против властей никакие дурацкие штучки не сработают. Это не ведьма. Это куда хуже.

Посмотрев, как птица исчезает вдалеке, Сергий пошел в трюм. Надо было собрать матрас с подушкой, разобрать скрипучие нары и подготовиться к завершению путешествия. Староверы собирались ехать вместе до Великого Новгорода. Одной компанией веселее. Остальные попрощаются на причале и разбегутся в разные стороны. Кому-то на поезд, кто-то на пароход местных линий. Кто-то в кабак, отметить возвращение. И каждый собирался зайти в храм, поставить свечку. Потому что из песков вернулись не все. Далеко не все...

* * *

Подождав, когда основная толпа схлынет, Герасим поправил лямки рюкзака и спросил:

– Куда двинем? На вокзал сразу или пообедать? Завтрак очень уж скудный сегодня был.

– Предлагаю сначала на Привоз, – ответил некромант, успев уже взглядом выцепить на причале как минимум двух человек, кто исподволь разглядывал их “могучую кучку”.

– Что нам там делать?

– Нам там надо бы гражданскую одежду прикупить. Форму-то не обновили, в этих обносках каждый патруль будет цепляться. Наймем извозчика и до места. Там переоденемся в приличное и можно уже про обед думать. Поезд ночью уходит, насколько я помню.

– Литерные в обед.

– Проездные кто тебе на литерный подпишет? Расслабся, Герасим, мы теперь тихо, мирно, по России-матушке, со всеми остановками.

Похлопав себя по карману гимнастерки, старший из старожилов поморщился:

– Как бы с нас все выданное на Привозе и не стрясли. Говорят, цены здесь кусаются.

– Все нормально будет, Фокий Карпович. Мне еще в Марзуке чуть золотых марок от герр Шольца передали, я там их на рубли и поменял у нового призыва. Поэтому сапогов со скрипом и модную гармонь не обещаю, но оборванцами точно не будем. И Кусака присмотрит, чтобы карманники рядом не ошивались. Она у нас девочка умная, недоброжелателей видит сразу же.

– Ну, если так.

Отказываться мужики не стали. Макарову в песках помогали, если что нужно было. Хочет за это одеждой поприличнее рассчитаться, за это спасибо скажут. Дорога еще долгая, деньги точно понадобятся.

Самый известный рынок Одессы два года назад после вспышки чумы сожгли, залили карболкой и отстроили заново. Теперь, кроме обычных длинных рядов с разнообразным хламом, сбоку тянулись еще и рыбные прилавки, откуда на всю округу воняло потрохами, горелым маслом и кислятиной. Улов прямо здесь чистили, продавали корзинами или готовили на маленьких жаровнях для желающих перехватить свежего на бегу.

Расплатившись с извозчиком, Сергий сунул тому пятак сверху и спросил:

– Кто из босяков поприличнее и не обманет, если подрядить?

– Мишку-чумного спроси, вашбродь. У него мамка представилась, так он тут