Книга «Три чашки чая» продержалась в списке лидеров продаж 140 недель. Причем 43 недели она занимала первое место в рейтинге.

Такой успех и общественное внимание, не ослабевавшее в течение долгих месяцев, открывали перед нами огромные возможности популяризации своей деятельности. Можно было заявить во всеуслышание о важности женского образования в Пакистане и Афрганистане, а также собрать средства для строительства новых школ.

Я знал, что множество девочек по-прежнему ждут, пока у них появится шанс пойти учиться, поэтому счел, что ИЦА обязан участвовать в продвижении издания.

Люди узнавали историю, лежащую в основе «Трех чашек», и вскоре отовсюду посыпались приглашения: меня звали выступить в самые отдаленные уголки страны. Интерес читателей был огромным, все предложения принять было невозможно, и несколько специалистов по маркетингу посоветовали мне сосредоточиться на встречах со взрослой аудиторией. Мне объяснили, что именно самостоятельные, работающие люди являются основными покупателями книги и нашими потенциальными жертвователями. Но такой подход показался мне слишком прагматичным и узким. Да и вообще я просто люблю общаться с детьми. Так что я старался совмещать разные виды встреч: по вечерам читал лекции и общался со взрослыми, а утром и днем посещал библиотеки и школы, выступая перед детьми.

Заявок было много, и вскоре мое расписание оказалось до отказа забитым разными визитами. Еще в 2005 году я объехал восемь городов, чтобы рассказать о работе, которую мы ведем в западных Гималаях. За 2007 год я появлялся на публике 107 раз в 81 городе Америки. Результаты были впечатляющими. По сравнению с 2005-м денежные поступления в фонд ИЦА утроились. Но за это пришлось дорого заплатить: я был физически и эмоционально истощен. Только в январе 2007-го мне пришлось выступать 18 раз в 14 разных географических точках: от Гарвардского клуба путешественников в Бостоне и публичной библиотеки Рочестера до кофейни Blue Heron в городе Вайнона в штате Миннесота. В апреле я посетил 15 мероприятий в 13 городах. На осень в моем календаре были запланированы визиты в Роузмонт, штат Иллинойс; Шарлотт, штат Северная Каролина; Хелена, штат Монтана; Бейнбридж Айленд, штат Вашингтон и еще в 18 мест – все просто невозможно удержать в памяти.

Но 20 ноября со мной случился настоящий нервный срыв.

В тот день я должен был встретиться с аудиторией в пенсильванском Университете Вест Честер. Я только что прилетел из Калифорнии, где в течение семи дней пришлось выступать в 11 городах, в том числе в Сан-Франциско, Пало-Альто, Сан-Хосе, Колорадо-Спрингс и Карбондэйл. Все шло по плану: взяв напрокат машину, я направился в гостиницу, но по пути туда меня вдруг охватило ощущение полного изнеможения. Началась настоящая паника. Что же я скажу всем этим людям, в глаза которым придется смотреть через пять или шесть часов? У меня просто нет сил, чтобы снова выйти на публику. Так что же делать? Пришлось прямо из машины позвонить жене и сказать ей, что дело плохо.

Услышав мой голос, Тара сразу поняла, что происходит: в психиатрии это называется панической атакой. Мы поговорили о моих страхах и волнениях, она, как могла, успокоила меня, а затем посоветовала съесть что-нибудь, немного поспать и тщательно подготовить завтрашнюю речь.

Добравшись до отеля, я погладил рубашку и проспал два или три часа. На следующий день я вовремя явился в университет. Презентация прошла хорошо, а затем, когда слушатели стали подходить, чтобы задать вопросы или просто поздороваться, меня опять сразило неприятное чувство полного бессилия.

Обычно после лекции ко мне подходят сотни, а то и тысячи людей. Я подписываю купленные ими книжки, пожимаю руки. Нередко мы перебрасываемся несколькими словами об их поездках по странам третьего мира и приобретенном там опыте. Некоторые предлагают свои услуги для участия в волонтерских проектах. Я хорошо знаю, что в эти моменты очень важно не ввязываться в долгие беседы, а динамично «пропускать через себя» посетителей, чтобы не задерживать всю очередь. И все же интуиция подсказывает мне, что не надо уж слишком спешить и, бросив одного, тут же переходить к следующему.

Необходимо посмотреть человеку в глаза, внимательно выслушать слова, установить с ним контакт, пусть даже очень краткий. Однако все это требует сил и времени. Иногда я подписываю книги по пять часов. Бывало, что такое общение продолжается далеко за полночь. При этом повторю: я, как и все сотрудники ИЦА, высоко ценю именно этот момент общения с аудиторией. Участники встречи должны уйти из зала в приподнятом настроении, потому что они не только узнали что-то новое от лектора, но и смогли выразить свои мысли и были услышаны. К этому нас обязывают самые элементарные правила вежливости и благодарности, ведь именно эти люди дают деньги на строительство школ. Без их поддержки мы бы ничего не добились.

Но в тот день в Вест Честере я был совершенно не в состоянии идти на контакт с окружающими. Вместо того чтобы открыться навстречу им, мне хотелось убежать и спрятаться. Я чувствовал себя так, будто нахожусь в тоннеле, стены которого стремительно сжимаются. На мои плечи опустилась тяжесть – на них вдруг упал груз от всей этой многодневной кампании по продвижению книги. Тревога ледяными тисками сжала сердце.

В конце вереницы подходящих ко мне людей стояла девочка-третьеклассница, которая терпеливо ждала, когда можно будет передать письмо для пакистанских детей. Оно начиналось так:

«Мой далекий лучший друг в Пакистане, я восхищаюсь тобой! Дома у меня стоит коробка, в которую я собираю мелкие монетки. Я хочу передать их тебе, чтобы ты мог учиться…»

Так судьба напомнила мне, находящемуся на грани срыва, ради чего мы все трудимся.

В тот же вечер в университетском городке был намечен ужин с моим участием. Этого я уже вынести не мог. Сказавшись больным, я вернулся в гостиницу, упал на кровать и отключился. Через несколько часов я позвонил Таре и сказал, что не могу понять, где я и что происходит вокруг. Она снова немного меня успокоила, а потом велела немедленно садиться в самолет и возвращаться домой.

Я прилетел в Боузмен поздно ночью. Жена и дети встретили меня в аэропорту, крепко обняли и расцеловали. Мы отправились спать, отложив на потом все рассказы и обсуждение дел. Позже жена сообщила мне, что уже договорилась с советом директоров и Дженифер Сайпс, чудесной женщиной, исполнительным директором в ИЦА Боузмене, об отмене моего следующего мероприятия.

Впоследствии, вспоминая об этом эпизоде, я испытывал странные чувства – смутное беспокойство и даже страх. Ведь до того момента мне даже не приходило в голову, что я могу так вот взять и сойти с дистанции. Когда мы с Сарфразом или другими сотрудниками путешествуем по Афганистану или Пакистану, то иногда приходится трудиться неделями почти без сна, отдыха и нормальной еды. Но, как я начал понимать, работа в Азии и в Америке сильно различается. Там мы все время взаимодействуем с местными общинами, с учителями и школьниками. Для меня это общение всегда было и остается источником вдохновения. Оно заражает энергией и оптимизмом. А поездки по Америке, связанные с неустанной пропагандой деятельности ИЦА, продвижением наших идей, продажей книг и сбором средств, оказываются крайне утомительными и выматывающими.