— Я, кстати, тоже. Только…

— Да знаю, знаю. Никто тебя толком в курс дела не ввел. Я думаю, все подробности мы узнаем еще не скоро. Но, во всяком случае, вся эта ситуация сохранялась в течение года. А потом Пузырь вдруг вычитал в газетке, которой увлекается его теща, что Подлесное — аномальная зона. Даже корреспондентов туда вдруг понесло. Он, понятное дело, сразу маякнул об опасности. Ему ответили, что пусть пока все идет как прежде, но надо подыскивать новое место. И если бы не случай с бедолагой Сумчатовым, если бы не срочная надобность спрятать его труп, могильщики и Шамрай никогда не наткнулись бы друг на друга. А дальше…

— Знаю, — жестом остановил ее Бражник. — Вернее, не знаю, но если по уму, то выходит примерно так: Пузырь в курсе, что Подлесное — так называемая аномальная зона. Исчезнуть с концами журналист не должен, это тебе не какой-то там свихнувшийся старик. Так что все надо разыграть как по нотам. Причем сочинил эту музыку сам же Шамрай — в своем очерке в «Необычных фактах». Не знаю, кто снабдил могильщиков необходимым препаратом, пусть этим следствие занимается. Работы там до следующей Пасхи, если не больше. Так или иначе, но они шарахнули Виктора по кумполу, добавили шокером, а затем вкололи эту дрянь. А позже Пузырь разыграл комедию с появлением человека из воздуха. Машину они, понятное дело, спрятали. Рассчитывали либо позже продать, либо разобрать на запчасти, у этой братвы ничего не пропадает.

— Ошибочка, — щелкнула пальцами Кира. — Машину они все-таки утопили. Торопились обрубить концы.

— Ну и ладно, — безропотно признал свой промах Бражник. — Не в том суть. Они рассуждали так: рано или поздно Шамрай окончательно придет в себя и все вспомнит. Если найдут трупы — плохо. Поэтому нужен пожар, причем хороший. Так что не только у нас с тобой, Кира Антоновна, была напряженка со временем. А тут вдобавок и я нарисовался на горизонте. Вот Пузырь и маякнул своим: мол, серьезные проблемы. Точно?

— Где-то так. Говорю же, я на допросе Пузыря не присутствовала. В остальном — угадал.

— Бог с ним, с Пузырем. Но этим-то троим зачем было меня гасить? Ведь исчезновение мента для них еще опаснее пропажи журналиста.

— Когда могильщики, как ты их называешь, начали петь под протокол, кто-то из них пояснил: главным для них было сжечь дом и погреб вместе с трупами. А почему в мертвом селе рядом с сожженным жильем оказался убитый сотрудник милиции — загадка, которую еще долго никто не сможет разгадать. Допустим, Шамрай показал бы, что видел, как в погреб спускали мертвеца в мешковине. Какого такого мертвеца? Кто его туда доставил? На кого, собственно, наткнулся капитан Бражник? И какого черта лысого он делал в Подлесном? Вопросов без ответов была бы целая куча. Только ты им всю малину перепоганил. Пузырь, кстати, всю эту сцену наблюдал от начала и до конца, пока не убедился, что все пошло не так. По ходу сообразил — рыжий точно его сдаст, набрался духу и сам двинул на зачистку. Так, по крайней мере, мне рассказали. Вот и все.

— Все?

Капитан Бражник давно знал следователя Березовскую. И ему не понравился ее тон. Вернее, интонация, с которой было произнесено это «все».

— Ну…

— А без «ну», Кира?

— Ну… почти все. Есть нюансы.

— Посмотрите сюда, Тамара. Вам знаком кто-нибудь из этих людей?

— А-а… Они что, мертвые?

— Не все. Только вот этот, слева. Пуля попала в голову, но лицо вполне можно идентифицировать. Эти двое живы, арестованы, сядут надолго. Можете не беспокоиться.

— Нет… Не могу опознать.

— Так… Внимательнее, пожалуйста. Еще раз, очень внимательно, Тамара.

— Этих людей я никогда раньше не видела.

— Значит, в ту ночь, когда вы приехали в Подлесное, вы с ними не встречались? А этот дом вам знаком?

— Он что… похоже… сгорел?

— Сгорел, но не полностью. На этом снимке более общий вид. Вы видели его?

— Нет. Я вообще ничего толком не видела. Был поздний вечер. Там же совершенно темно. Когда я въехала в село, фары выключились. Сами погасли. Я вышла из машины, прошла несколько шагов по дороге. И все — почти сразу после этого очнулась утром посреди шоссе.

— Эти люди вполне могли в то время находиться в Подлесном.

— Может, и так. Только я ничего не видела. Темно. Глухая осенняя ночь… Послушайте, я в самом деле никого из них не знаю! И уберите эти жуткие фото, мне страшно…

Кира беседовала с Тамарой Томилиной без протокола. У нее даже фотографий могильщиков не было при себе — ни выживших, ни убитого рыжего.

Березовская просто пришла к девушке, которую до сих пор еще не выписали из больницы, и спросила, кого или что она видела в ту ночь в Подлесном. Кто напал на нее, кто ударил по затылку, кто ввел смесь алкалоидов в вену?

Тамара совершенно искренне не понимала, о чем речь. В отличие от Виктора Шамрая, она до сих пор не могла все вспомнить. В ее памяти все еще оставались, как она сама выразилась, совершенно темные места.

Между прочим, следы инъекций на ее руках и вообще на теле так и не были выявлены. А времени прошло совсем немного — всего восемь дней, и исчезнуть естественным путем они не могли. В крови тоже не нашлось ничего подозрительного. Оставалась только гематома, но девушка упорно твердила: никто ее не бил по голове.

И более того, сознавшись в нападении на Виктора Шамрая, могильщики почему-то упорно отказывались опознать Тамару. Для того вечера у каждого из них имелось бесспорное алиби. Вся компания оттягивалась в сауне с «девочками», празднуя день рождения рыжего. «Девочек» милиция вычислила, и те все подтвердили, как и сотрудники, обслуживавшие сауну. Впрочем, учитывая масштабы дела, все они могли быть кем-то куплены.

Но одна из девушек оказалась «стукачом» одного из приятелей Бражника, опера из того же «убойного» отдела. И опер этот своему агенту вполне доверял. Следовательно, в ночь исчезновения Тамары Томилиной никого из могильщиков в Подлесном действительно не было.

Да и Пузырь тогда не дежурил.

Но девушка упорно стояла на своем. Значит, неожиданное исчезновение Тамары и ее не менее неожиданное появление в так называемой аномальной зоне никак не связано с историей с восемнадцатью трупами и нападением на Шамрая. Похоже, что так оно и есть.

Таким образом, мы снова возвращаемся к аномальной зоне. И параллельным мирам, будь они неладны.

А как иначе? Случай с Тамарой — нечто совсем иное. И с этим надо разбираться отдельно. Похоже, снова придется обратиться за консультацией к обиженному в лучших чувствах профессору Торбасу…

Белокурая девушка модельной внешности пообещала с экрана перемену погоды и существенное похолодание. Первые по-настоящему зимние морозы…