Я такого повидала, будь здоров. Лоуэлл подростком был магистром джедаев по этой части.

Но полицейский, который начал допрос, так и не вернулся. Бац! Как черт, пропал с концами.

Вместо него появилась широкобедрая женщина без бумаг и сообщила, что я могу идти, а неумолимое зло с такими поручениями не отправляют. Я последовала за ней по коридору и вышла в ночь. Увидела огоньки самолета, идущего на посадку в аэропорту Сакраменто. Присела и положила на траву мокрицу. В комнате для допросов я провела почти восемь часов.

Кимми, Тодд и мать Тодда ждали меня. От них-то я и узнала, что Лоуэлла не поймали.

Поймали кое-кого другого.

Накануне вечером, когда в честь окончания четверти я рано улеглась спать, Эзра Мецгер попытался проникнуть в Центр изучения приматов при Калифорнийском университете в Дэвисе. Его арестовали прямо на месте с набором разнообразных инструментов для взлома замков, разрезания проводов, переподключения электрических сигналов. Все они висели у него на поясе, а то и попросту были в руках. Он сумел открыть восемь клеток, прежде чем его схватили. Позднее в газете анонимный сотрудник университета рассказывал, что обезьяны были крайне травмированы этим вторжением. Они орали благим матом, сообщал неназванный источник, и пришлось дать им успокоительное. Самым печальным в новости было вот что: большинство обезьян отказались выходить из клеток.

Соучастницу акции пока не поймали. Она скрылась на его машине, иначе Эзра тоже мог бы сбежать.

Нет, однозначно нет. Последнее утверждение было несправедливо.

В 1966 году Калифорнийский университет в Дэвисе открыл Центр сравнительной медицины. Он задумывался как мостик между медицинской и ветеринарной школами, возможность объединить все исследования в области инфекционных заболеваний, которые проводились с использованием животных. Центр изучения приматов был важнейшей частью проекта. С момента основания там занимались профилактикой и контролем заболеваний, главным образом чумы, свиного гриппа, куру и разными болезнями, передающимися от животного человеку, как, например, вирус Марбург. Все еще на слуху были два недавних случая, когда вирусом Марбург заразились двое сотрудников лаборатории из Советского Союза. Бестселлер Ричарда Престона “Опасная зона” не выходил у нас из головы.

Ничего этого даже близко не упоминалось в газетах. Только на предварительных слушаниях прозвучало вскользь, что мы имеем дело не просто с хулиганской выходкой, а Эзра мог выпустить на свет божий куда больше, чем подозревал.

Семь лет спустя, в 2003 году, заявка университета на лабораторию с высокой степенью биозащиты, в которой предполагалось искусственно инфицировать обезьян сибирской язвой, оспой и Эболой, была отклонена, когда самка макаки-резуса сбежала во время мытья клетки. Ее так и не нашли. Вышла сухой из воды.

Сегодня Центр изучения приматов в Дэвисе особенно отмечают за успехи в понимании и лечении свиного гриппа, аутизма, болезней Альцгеймера и Паркинсона. Само собой, это непростые проблемы.

От тюрьмы меня спасли четыре вещи.

Первая. Тодд и Кимми поручились за мое местонахождение накануне ночью. Я рано ушла спать, сообщили они полиции, но они продолжали отмечать конец четверти в самом что ни на есть рождественском настроении за просмотром старых фильмов. Взяли напрокат “Психо”, “Ночь живых мертвецов”, “Плетеного человека”, “Кэрри” и “Чудо на 34-й улице”. Смотрели в этом порядке, большей частью на диване в гостиной, с короткими вылазками на кухню за попкорном. Я никоим образом не могла уйти из квартиры незамеченной. Разве что я на самом деле Человек-Паук, так Кимми, по ее словам, заявила в полиции.

– Я сказал Тарзан, – вставил Тодд. – Но Человек-Паук даже лучше.

Или Ферн, подумала я, но говорить не стала, хотя подозревала, теперь уже все о ней знают. Этот вывод был основан на ложном убеждении. Я недооценила умение полиции держать язык за зубами.

Вообще-то я не думаю, что кого-то сильно впечатлила вещь Первая. Как только в полиции связали меня с Лоуэллом, у них отпали все сомнения, кто же та самая сообщница. Мы все наверняка члены одной террористической ячейки, решили они, и, конечно, будем покрывать друг друга. Они уже какое-то время следили за нашим домом. И им очень не нравилась компания, проживающая на третьем этаже.

Вторая. Мать Тодда. Какой-то раздолбай разрешил Тодду сделать звонок перед допросом. Мать Тодда была в Сан-Франциско известным адвокатом по гражданским правам; наверное, стоило раньше об этом упомянуть. Представьте себе Уильяма Кунстлера, только не такого обаятельного. Представьте себе Уильяма Кунстлера в образе миниатюрной нисэи[18]. Она прилетела на вертолете и, пригрозив последствиями, вместе с Тоддом и Кимми великодушно помянула и меня тоже. Когда я наконец вышла, она поджидала меня в роскошной взятой напрокат машине, чтобы отвезти нас всех на ужин.

Третья. Харлоу. Не сама Харлоу – никто не знал, где она, а Тодд и Кимми, заявившие, что не сомневаются: женщина, которую ищет полиция, это Харлоу Филдинг. Полиция отправилась к Реджу, но Редж сказал, что ничего не знает, ничего не видел, ничего не слышал, но это очень в духе Харлоу – так обработать парня, что он из-за нее отправился за решетку.

На Розмари это не похоже, добавил Редж, что, конечно, очень мило с его стороны. Думаю даже, он и правда в это верил. Он же не знал, что из-за меня Ферн годы провела за решеткой.

Эзра тоже сказал полиции, что это Харлоу. Интересно, героем какого фильма он представлял себя в этот момент? “Хладнокровный Люк”? “Побег из Шоушенка?” “Эрнест идет в тюрьму”? Я поразилась, как быстро и легко он сдал Харлоу, но мне не приходило в голову, что сделал он это ради меня, как позже предположил Тодд. Я уж точно не нравилась Эзре больше, чем Харлоу. Но он был благородным парнем. И если это было в его силах, он бы не дал арестовать меня за то, чего я, как он знал, не совершала.

Четвертая. То, что в полиции не читали мое экзаменационное эссе о религии и насилии.

Мать Тодда повезла нас на ужин не в Дэвис, там не было ничего достаточно шикарного, а в старую часть Сакраменто, с мощеными улочками и деревянными тротуарами. Мы ели в ресторане “Файер-хаус”, где мать Тодда уговаривала меня взять лобстера, чтобы отметить счастливое спасение, но для этого надо было выбрать живого из аквариума, так что я отказалась. На тарелке он бы мне напоминал очень крупную мокрицу.

Она сказала, что я, конечно же, могу лететь домой на следующий день, хотя и обещала полиции не покидать города. Так я и сделала.

И сто раз ее поблагодарила.

– Не стоит, – ответила она. – Друг Тодда…

– Ты же поняла, что все это бред собачий? – поинтересовался Тодд позднее, и на секунду я решила, что бред собачий относился к нашей дружбе.

Но нет, Тодд просто имел в виду, что его мать любила давить своим авторитетом, а в чью пользу, ее ничуть не заботило. Я понимала, что в матери это могло быть не самой прекрасной чертой, но сегодня явно не тот случай. Я считала, есть время жаловаться на родителей, а есть время быть им благодарными, и не стоит смешивать одно с другим. И положила себе на ум не забывать об этом в собственной жизни, но, как оно всегда и бывает, забыла.