class="p1">Хозяева его обступают и кричат наперебой:

— Если не знаешь, какой пионер, останься тут с нами, узнаешь, какой пионер.

Физкультурник (подскакивает). Мы тебя научим шагать: раз-два, раз-два.

Тненькау (отталкивая). Мы тебя научим на лыжах кататься. Вот так, вот так. (Делает сильное движение ногой, хватается за гостя, и оба вместе падают.)

Четвертый пионер поднимает его за руку и стряхивает пыль.

— Не слушай, дружок. Мы тебя научим читать, писать:

Птичка божия не знает

Ни заботы, ни труда…

Ускиига девчонка передразнивает:

Чичкин, Бочкин

Нам чипичкин…

Пионеры смеются.

Из соседней комнаты входит вожатый.

— Что вы здесь так расшумелись? Кричите, работать мешаете.

— Вот посмотри, у нас гость, — отзывается Вукволь.

Вожатый пожимает плечами.

— Ага, пришел ты… Ну, что ж, пусть посидит, послушает. Давайте заседать. Надо выбрать председателя и секретаря.

Голоса. Председателем — Вукволь.

— Ну, хорошо. Слушайте. У нас два вопроса: один — о Первом мае, а другой — о ликнеграме. Вот есть у нас пионеры, еще грамоты не знают. А что это, ладно?

Все кричат:

— Не ладно, не ладно!

— Пусть все пионеры учатся, пусть все читают. Согласны?

— Мы согласны!..

— Давайте голосовать.

Все поднимают руки. Приезжий мальчишка поднимает обе руки.

Вожатый. Теперь — про майский праздник. Какое игрище устроим?

Все кричат:

— Мяч, футбол!

Оленный мальчишка вскакивает в большом возбуждении:

— Ух, ух, я тоже попинаю (мяч), тоже с друзьями поиграю.

Пьеса развертывается шире. Вожатый снимает с мальчишки устную анкету и условно принимает его в состав пионеров.

— Читать, писать будешь учиться?

— Буду, буду

— Работать с нами будешь?

— Буду.

— Одеваться по-нашему будешь?

Мальчишка трогает себя за шею.

— Ага, красный ошейник. Буду, обязательно буду.

— Мыться, жить без грязи — будешь?

Мальчишка озадачен.

— Как это «без грязи»?

На чукотском языке нет утвердительного слова «чистота». Есть только оборот отрицательный: «отсутствие грязи». Что же касается мытья, умывания — чукчи издавна сами себя называют «немытый народ».

— Какое умывание? — спрашивает новый пионер несмело и негромко.

— Пойдем, узнаешь.

Вожатый берет его за руку и уводит за перегородку.

«Печная заслонка» немного упирается, но все-таки идет. Вот его широкая спина на минуту заслонила узкий пролет двери, обшитой тяжелой оленьей шкурой.

Пионеры принимаются за прежние дела, вколачивают гвозди, вешают портреты, лозунги, куски стенгазет, приготовляясь к завтрашнему празднику. В то же самое время они чутко прислушиваются к тому, что делается за перегородкой. Там слышен звон жести. Это вожатый выдвинул вперед большую переносную ванну. На плите закипает вода, слышен горячим поток, вылитым звонко из чайника в ванну.

— Иди-ка! — кричит вожатый.

— Не, не пойду, не пойду! — визжит за перегородкой мальчишка. — Горячая вода, сварить меня хочешь, как будто я старая оленина.

— Совсем не горячая. Иди, мыть буду.

Слышен шум возни и звуки от растирания. Вожатый, как видно, моет у «Печной заслонки» широкое лицо.

— Горько! — восклицает мальчишка. — Глаза ест, пусти, ослепить меня хочешь.

Дверь стремительно открывается, и выскакивает «Печная заслонка», совсем голый, лицо у него в мыле, рука его по-прежнему в руке вожатого, но он делает усилие и втаскивает вожатого в комнату.

— Ребята, убивают, вот этот сварить меня хочет!

— Как сварить, зачем сварить?

— Да вот, посмотрите, даже кожа сошла на руках.

Вукволь внимательно рассматривает «сошедшую кожу».

— Глупый ты, глупый! Это не кожа, это грязная корка снимается. Ты, видно, как медведь, отроду не мылся. Вот твоя кожа настоящая, смотри, какая она белая.

Мальчишка утихает.

— А-а-а, белая…

— Ну, одевайся.

Десять рук поспешно обряжают нового кандидата в пионеры — в пионерскую рубашку и штаны защитного цвета.

— Ух ты! — говорит с восхищением Тненькау. — Видишь, как похорошел, на, посмотри.

Оленный мальчишка с важностью:

— Красный ошейник давайте. Ну вот, теперь я хоть куда пионер.

Вукволь дразнит:

— А что, вправду горячая вода?

«Печная заслонка» качает толовой:

— Нет, хорошая. Это я только глупый.

Он долго, внимательно смотрит в зеркало и приходит постепенно в большое возбуждение:

— Ух-ха, ох-ха-а, вправду красавец. Вот бы нашим девчонкам показаться на стойбище, в стаде. Сказали бы, пожалуй: «Что за русский мальчишка?» Никто бы не узнал.

Вукволь с важностью произносит краткое наставление:

— Вот ты теперь стал без грязи, стал новым человеком. Учись подражать всем новым обычаям.

Мальчишка кричит:

— Буду, научусь!

Вожатый:

— Ровнее, стройтесь.

Пионеры, окончившие все приготовления к завтрашнему празднику, охотно выстраиваются в ряд.

— Будь готов, пионер!

Все поднимают руку:

— Всегда готовы!

— Теперь запоем пионерскую песню. Вукволь, запевай.

Вукволь запевает гимн Севера.

Мы эвенки,

Остяки и юраки,

Мы камчадалы,

Гиляки, коряки,

Русский работник,

Якут и бурят,

Кузнец и плотник,

Тоже наш брат,

Больше не надо злого обмана,

Слушать не будем попа и шамана,

Старая вера,

Рассейся, как дым

Шире дорогу

Борцам молодым.

Все поют. Оленный мальчишка визжит от восторга, хрюкает, фыркает, ревет, как морж.

— Раз-два, раз-два!

Пионеры с громким пением уходят из комнаты.

Глава двадцать девятая

Заседание НИА в полном разгаре. Оно продолжается час, будет продолжаться еще два часа, если не дольше.

НИА при ИНС, научно-исследовательская ассоциация при Институте народов Севера, сама институтом назваться не может — финансовой базы не хватает. Работа ее оттого не становится меньше. Главный результат работы НИА — это полтора десятка букварей, из которых каждый составлялся два или три года, частью на месте, на Севере, частью в стенах института. Буквари пестрые, с цветными обложками, весьма разнообразные, но в общем все же однотипные. Пестрые картинки, олени и тюлени, рыбная сушильня с вешалами, унизанными крупною юколой, завод, железная дорога. Названия букварей написаны крупной латиницей. У гольдов-нанаи Sikun Pokto», то есть «Новый путь», тот путь, который открывается перед ними нехитрыми рисунками этой тоненькой книжки.

«Xwankuta Ihaput — Наша книга», первая книга для чтения на наречии азиатских эскимосов, этого последнего обрывка большого эскимосского народа, который тысячелетия назад перелился из Азии в Америку, но зацепился последними группами за черные мысы азиатского побережья, мыс Дежнева, мыс Чаплина, мыс Чукотский.

В этом букваре преобладают морские животные: белые медведи и белые дельфины, белые песцы, киты и моржи, тюлени, и даже у тюленей бельки — молодые тюленчики, обросшие мехом, кудрявым и белым, похожим на пух.

«Ew edi Dukuwun» — «Тунгусская книга». Это первенец северных букварей. Он родился два года назад и уже разошелся без остатка. Теперь надо составлять улучшенное второе издание. Все буквари написаны единым северным алфавитом,