Для меня мы тоже приобрели божественный и неприлично дорогой для моего кошелька вечерний наряд: платье из натурального шёлка длиной в пол с кружевным верхом (реверанс в сторону невесты), цвета какао, спереди целомудренно закрытое, с ромбовидным вырезом сзади, открывающим практически всю спину, но при этом не делающим его вульгарным. В общем, моё появление не должно пройти незамеченным. Федька, когда увидел меня в полной экипировке при макияже и замысловатой прическе, проворчал, что теперь придётся не развлекаться на празднике, а отбиваться от моих потенциальных кавалеров. Я решила считать это наивысшей оценкой.

Всё это время меня не покидала мысль, что на свадьбе я увижу его. Официально я была свидетельницей Жанны, а Ян — жениха, но вряд ли нам грозило тесное общение: у оборотней свои свадебные традиции, и для Жанны оставили только бросание букета и подвязки для чулок. По-моему, так она была рада избавиться от таких непременных атрибутов наших свадеб, как выкуп невесты, конкурсы и пьяная драка.

С предсвадебными заботами время пролетело быстро, и я несколько отвлеклась от мыслей об объявившемся отце и его потенциальной «кровавости».

Вот и настал день свадьбы. Жанна выглядела как ангел, сошедший с небес, но очень волновалась, для приведения подруги в чувство пришлось чередовать дилетантские сеансы психотерапии с валерьянкой. При этом что-то мне подсказывало, что эти методы совсем скоро потребуются и мне…

Наталья Петровна беспрестанно смахивала набежавшие слёзы умиления и хлопотливо помогала в сборах. Алексей Николаевич — Жаннин отец — уехал проверить в снятое для свадьбы целое «поместье» с огромным домом недалеко от города, всё ли готово к регистрации и торжеству. Пока он был с нами, я заметила, что и он очень взволнован, хотя всегда был очень уравновешенным мужчиной. Конечно, не каждый день выдаешь дочь замуж! Тем более за оборотня. Но они, естественно, о Филе таких подробностей не знали.

С погодой очень повезло: стоял ясный солнечный день, в небе — ни единого облачка. Наконец, наступил час икс: прибыл жених со своим свидетелем. У свадьбы был огромный кортеж — за белым лимузином, где разместились невеста с женихом и мы с Яном, ехало ещё с десяток машин. Ян вёл себя по отношению ко мне вежливо-отстранено, но так даже было лучше, и я немного успокоилась. Пока мы ехали, он иногда, когда думал, что я не вижу, смотрел на меня, а я в этот момент старалась не сойти с ума от волнения.

Регистрацию решено было провести там же, где и само торжество, но прямо под открытым небом, как в американских фильмах. Для этого была построена небольшая белая беседка аркой — выглядело это очень элегантно и романтично. Даже тетенька из ЗАГСа оказалась приятной женщиной и общего вида не портила. Регистрация прошла без сучка, без задоринки, речь представителя муниципалитета отличилась лаконичностью и неожиданной проникновенностью, живая музыка… Я даже прослезилась. Когда молодожёны принимали поздравления, и мы с Яном оказались погребены под вручёнными цветами, мне не удалось толком сказать Жанне то, что хотелось. Как я рада за неё, и какая она счастливая. Ладно, потом будет ещё время.

Подавляющее число гостей были оборотнями, что понятно, но волчьи традиции открыто демонстрировать не стали из-за родственников и гостей со стороны невесты, пребывающих, как и её родители, в блаженном неведении относительно видовой принадлежности жениха. Однако когда Филипп надел на Жанну, помимо человеческого атрибута брачного союза в виде кольца, ещё и ажурный «поясок» (не знаю, что это за металл, похож на золото), очень изысканный кстати, лично мне стало понятно, из какой это оперы. В остальном ничего необычного. Короче, после всего этого счастливая Жанна (в том числе и от того, что сменила свою сдобно-кондитерскую фамилию), вместе с не менее счастливым Филиппом, и все гости отправились в особняк для всего остального.

Несмотря на нетрадиционность по человеческим меркам, свадьба внешне мало отличалась от обычной. Зал был украшен по последним модным свадебным тенденциям и имел классическое убранство в тон с платьем невесты, но с яркими акцентами. Во-первых, в виде перемежавших белые розы цветков фуксии, и, соответственно, во-вторых и третьих — такого же цвета (фуксии, понятное дело) нижних скатертей и салфеток, и пирамида из бокалов с розовым брютом. Апофеозом нашей с Жанной скромной дизайнерской мысли явился торт, который мы не избавили от основной цветовой гаммы, и он был выполнен в виде трех кружевных ярусов, повторяющих текстуру ткани платья невесты. С волчьими ягодами. Цвета фуксии. Наталье Петровне мы объяснили, что так сейчас модно.

Родители Фила выглядели счастливыми и, по всей видимости, одобряли выбор сына. Его мама большую часть вечера о чем-то увлечённо беседовала с Жанниными родителями, и это, скорее всего, тоже свидетельствовало о том, что оборотни не имеют ничего против людей в качестве и родственников тоже. Вообще, оказалось, что у Фила довольно многочисленная семья: каждый второй гость являлся как минимум дальним родственником, а как максимум двоюродным братом, сестрой, племянницей, тетей, дядей и так далее. И все свежи, молоды и прекрасны — прямо какой-то конкурс красоты, а не свадьба! И улыбаются белозубыми широкими улыбками (даже не клыкастыми, как ни странно) и даже нам с Федькой. А у него от такого количества шикарных девушек прямо глаза разбегались в разные стороны. Я время от времени призывала его к порядку — вести себя прилично и подобрать слюни, но он, видимо, не мог ничего с собой поделать. В какой-то момент я стала всерьез опасаться, что он в порыве страсти обесчестит какую-нибудь невинную волчицу, а мне потом придется пришивать на место его безмозглую голову.

Не могу сказать, что моё душевное состояние было в идеальном равновесии, но и я получила удовольствие от праздника. Федька развлекал меня шутками-прибаутками, а Жанна хоть и была занята своим счастьем, иногда тихонько меня подбадривала.

Когда все волчьи свадебные традиции были соблюдены, началась танцевально-развлекательная часть. Меня приглашали танцевать даже оборотни, но я всем отказывала — совсем не было желания. Единственным исключением стал Федька, который был удивлён моим поведением и, сделав паузу в фееричном окучивании всех особ женского пола в возрастном диапазоне от восемнадцати до тридцати, практически силком вытащил меня на танцпол. Он нежно обнимал меня, прикасаясь к обнаженной части спины, и нашёптывал мне на ухо всякие глупости — типа: «Ты только посмотри на ножки этой цыпочки! Как ты думаешь, Жанна не обидится, если я немного потревожу этот волчий курятник?» — и я, в пятьсот двадцать пятый раз подивившись его неуемной любвеобильности и бесстрашию, всё равно невольно начинала улыбаться. Озабоченный петушок-камикадзе, ë-моë.

Случайно заметив Яна, я отметила про себя, что он, не отрываясь, смотрит на нас. Мне стало не по себе от его пристального взгляда. Уж не специально ли Федька старательно наглаживает мне спину? Ох, занимался бы своим курятником! Его я не воспринимала как потенциального ухажёра, но со стороны это выглядело иначе, и, поймав его руку, я попросила больше так не делать.

Ян ни с кем не танцевал. Отчего-то эта мысль меня грела, занимая пространство черепной коробки и всё моё внимание. Да, да! Я наблюдала за ним с какой-то маниакальной жадностью. Подмечала каждое движение. К сожалению, он имел явный успех у противоположного пола, и его постоянно развлекали разговорами, в основном девушки. По виду оборотня не было заметно, что его это радует, наоборот он с каким-то отрешённым видом кивал и поддерживал беседу, явно не находя её темы занимательными.