– Он обиделся, как тогда на тебя. Я боюсь… вдруг уже вычеркнул из списка любимых дочерей.

– Вита, он любит тебя больше жизни. Всё простит. И почему ты решила, что он на меня обиделся тогда? Мы развелись потому что устали от взаимных упреков, обид, неисполненных желаний. Думали, что друг без друга проживем.

***

Двадцать лет назад. 2001 год.

Мария и Игорь Андреевы

Машунь, – нежный голос мужа заставляет меня вздрагивать и чувствовать свою вину.

Игорь мечтает, чтобы я родила ему сына, а я… Уже месяц скрываю пол будущего ребенка. И не только пол…

Мне двадцать два, мужу двадцать три. Мы молодая семья, с кучей долгов и трещащим по швам бюджетом. Даже представить себе не могу разочарование мужа, когда он узнает, что я ношу под сердцем девочку, а не мальчика.

Да не одну, а сразу двоих.

И не будет мужу опоры в лице сына, не с кем будет играть в футбол, некого учить мужским поступкам и некому передавать своё дело жизни, которого и не существует.

Потому что я не смогу больше родить, у меня больные почки. Я эту беременность еле хожу.

И беременеть еще раз для меня подобно самоубийству!

С трудом отрываю глаза от шестимесячного огромного живота, натягиваю на лицо сладкую улыбку, вкрадчиво интересуюсь у мужа:

– Игорёш, ты уверен, что хочешь пойти со мной на УЗИ в женскую консультацию?

– Андреева, я сказал, что пойду с тобой. И точка!

На невыспавшемся лице мужа ходят желваки, а его карие глаза с золотистыми янтарными крапинками не по-доброму блестят.

Уже знаю, это плохой знак – муж зол, готов разнести всё и всех к чертям собачьим.

Игорь продолжает ерепениться:

– Если эти ведьмы в женской консультации не хотят работать, то я их заставлю!

Нервно глотаю воздух и вздрагиваю.

Из-за моей лжи могут пострадать ни в чём неповинные женщины.

В первый раз я сказала мужу, что ребенок лежит попкой и пол непонятен. Второй раз, что УЗИ аппарат сломался. В третий раз подсунула ему чужой снимок.

Малышки росли, и скрывать их существование становилось всё сложнее и сложнее.

Вчера муж чуть не поймал меня за руку. Вернее, за ножки моих двух девочек.

Его огромные руки нежно гладили меня по животу, когда одна из малышек толкнула пяткой в живот.

– Господи, Витёк толкается! Мой футболист! – завопил Игорь, прижимаясь щекой к месту нападения.

Каково же было его удивление, когда он получил второй толчок в абсолютно противоположной точке живота.

Я нервно сглотнула.

А муж… сделал удивленные глаза, но промолчал. Его мозг не хотел принимать правду.

На следующий день мы отправились в женскую консультацию.

Расположившись на узкой кушетке, схватила мужа за огромную немного шершавую руку и тихо прошептала:

–Андреев, пообещай, что будешь любить нашего малыша несмотря ни на что!

Громкий голос врача вывел из оцепенения:

–Андреевы, с Вашими девочками всё в порядке, растут.

Дальше врач диктовала результаты осмотра медсестре, та покорно записывала.

А муж, стоящий подле кушетки, уставился на экран, где были четко видны обе наши девочки.

Быстро одевшись, поблагодарив врача, схватила оцепеневшего мужа за руку, потащила к старенькой десятке.

–Игорь, скажи что-нибудь, – упрашивала я, но муж молчал.

Уже дома, он тихо прошипел:

– Одна – моя. Назову её Виталиной, буду воспитывать по-своему. Вторая твоя.

Не знаю, как Игорёша собирается делить наших близняшек дочек, даже думать об этом не хочу. Остынет, потом и поговорим. Сейчас нужно разрешить назревающий глубокий семейный конфликт, поэтому ответила простым:

–Да.

Если бы я тогда знала, к чему приведет это мое «да», то не согласилась бы никогда!

Едва родились малютки, мы смогли обнять их пухлые розовые ножки, поцеловать молочные щечки, как стало понятно, что Виталина – папина дочка, а Полина – мамина.

Через пять лет Игорь разбогател, наша жизнь с ним не заладилась.

Наверное, отношения были обречены на провал изначально. Из-за того, что я не родила долгожданного сына. Даже любовь не спасла наш брак.

Муж потребовал развод. Я дала.

Так, ты – Виталина осталась с папой.

А Полинка со мной.

***

Мама еле сдерживает слезы, но я больше не могу вынести эту муку.

Рыдаю.

– Всё хорошо. Детка. Теперь мы вместе.

Мама сидит на диване, а я лежу, положив ей голову на колени.

Она гладит меня по голове.

Как тогда, в детстве. И я обретаю покой, и нежданное счастье заполняет мое раненное сердечко.

Едва мама уходит, как я поднимаюсь на второй этаж и падаю устало в постель.

Сон приходит очень быстро. Всё настолько реалистично, что я не понимаю, где нахожусь.

***

Мы сидим в джипе майора. Он стреляет в меня серыми стальными взглядами.

Мне очень, очень холодно…

– Ты знала? – орет на меня с перекошенным лицом.

– Нет, клянусь! – впиваюсь ногтями в обивку сиденья.

Мужчина с колючими глазами, причиняющими нестерпимую боль, резко тормозит на обочине, выскакивает из автомобиля наружу.

Выскакиваю за ним.

Промозглая осень. Проливной дождь бьет наотмашь, не щадит.

В глазах Клима как в калейдоскопе сменяются эмоции.

– Ты всё знала!

– Я даже не догадывалась. Поверь!

В этот момент моя жизнь делится на До и После.

Клим больше никогда не назовет меня Малышом, – он меня ненавидит.

Не обнимет крепко за плечи, защищая от жизненных невзгод, – я ему противна.

Майор бьет кулаком по капоту машины. Бросает на меня одичалый взгляд исподлобья.

Моя фигура в плаще вызывает в нем яростную волну отрицания моего существования.

Вижу. Всё понимаю. Но ничего не могу уже исправить.

Я для него умерла, он вышвыривает меня из своей жизни.

– Клим, выслушай. Я всё расскажу… – сцепляю руки в замок в немом крике о помощи.

Прожигает горячим взглядом.

– Спасибо, Андреева! Достаточно выслушал!