Р е г и н а. Уж слышала, он приходил ко мне поговорить. Да вот не знаю, захочет ли хозяйка расстаться со мной – тем более сейчас, когда прибавится столько дел с приютом. Да и мне поперек души уезжать от госпожи Алвинг, она всегда так добра ко мне.

М а н д е р с. Это ваш дочерний долг, девочка моя. Но сначала нам, конечно же, надобно испросить согласия вашей хозяйки.

Р е г и н а. Не знаю, прилично ли мне в мои годы вести дом у одинокого мужчины.

М а н д е р с. Фрёкен Энгстранд, милая моя! Мы говорим о вашем родном отце!

Р е г и н а. Пусть оно и так, но все равно… Вот если бы речь шла о приличном доме и о человеке надежном, порядочном…

М а н д е р с. Однако, дорогая Регина…

Р е г и н а. …к которому я питала бы почтение, почитала его за образец и была ему вместо дочери…

М а н д е р с. Но дитя мое…

Р е г и н а. Тогда бы я с радостью уехала в город. Здесь-то очень одиноко. Да вы, господин пастор, и сами знаете, каково в наши дни жить одному. А так скажу, не хвастаясь, я и проворная, и на все согласная. Не знаете ли вы, господин пастор, такого места для меня?

М а н д е р с. Я? Нет, я впрямь не знаю.

Р е г и н а. Но, господин пастор, если вдруг оказия…

М а н д е р с (встает). Да, фрёкен Энгстранд, разумеется.

Р е г и н а. Ведь когда бы я…

М а н д е р с. Не соблаговолите ли сходить за хозяйкой?

Р е г и н а. Она придет сию минуту.

Уходит направо.

Пастор Мандерс расхаживает по зале, потом останавливается в глубине сцены и, заложив руки за спину, смотрит на фьорд за окном. Потом возвращается к столу, берет книгу, читает имя писателя, название, удивляется и, озадаченный, принимается перебирать остальные книги и журналы на столе.

М а н д е р с. Хм… Ничего себе!

В правую дверь входит г о с п о ж а А л в и н г. Следом за ней Р е г и н а, она проходит через залу и выходит в ближайшую дверь слева.

Г о с п о ж а А л в и н г (протягивая руку). С приездом, господин пастор.

М а н д е р с. День добрый, сударыня. Вот и я, как обещал.

Г о с п о ж а А л в и н г. Вы всегда минута в минуту.

М а н д е р с. Хотя вырваться к вам было непросто. Все эти благоугодные комитеты да советы, в коих я заседаю…

Г о с п о ж а А л в и н г. Тем более любезно с вашей стороны приехать в условленный час. Так мы сумеем управиться с делами до ужина. Но где же ваш чемодан?

М а н д е р с (поспешно). У лавочника, я там заночую.

Г о с п о ж а А л в и н г (пряча улыбку). Вы и на сей раз не хотите заночевать здесь, у меня.

М а н д е р с. Нет-нет, сударыня, большое спасибо. Я, как обычно, поближе к пристани. Очень удобно в смысле парохода.

Г о с п о ж а А л в и н г. Что ж, воля ваша, хотя, по правде говоря, я думала, в наши годы мы с вами…

М а н д е р с. Господи помилуй, что у вас за шутки… Впрочем, понимаю, понимаю, от радости голова кругом идет. И завтрашние торжества, и Освальд домой вернулся.

Г о с п о ж а А л в и н г. Вы себе не представляете, какое это для меня счастье! Он два года дома не бывал. А теперь обещает остаться на всю зиму.

М а н д е р с. В самом деле? Достойный поступок хорошего сына. Как я себе представляю, жизнь в Риме или в Париже, наверно, привлекательнее здешней.

Г о с п о ж а А л в и н г. Но здесь у него, видите ли, родная мать. А мой дорогой, мой замечательный мальчик души не чает в своей мамочке.

М а н д е р с. Было бы весьма прискорбно, если б разлука и занятия художествами притупили чувства, заложенные самой природой.

Г о с п о ж а А л в и н г. Тут вы правы. Но, слава Богу, с ним никакой беды пока не случилось. Мне не терпится посмотреть, узнаете ли вы его. Он спустится попозже, пока отлеживается наверху, там на диване. Но присядьте же, мой дорогой пастор.

М а н д е р с. Благодарю. И у вас есть время для?..

Г о с п о ж а А л в и н г. Конечно, конечно. (Присаживается к столу.)

М а н д е р с. Хорошо. Давайте тогда взглянем… (Идет к стулу, вынимает из портфеля папку, садится за стол напротив госпожи Алвинг и выбирает свободное место, чтобы разложить бумаги.) Итак, во-первых… (Вдруг отвлекается на другое.) Скажите, госпожа Алвинг, что это за книги?

Г о с п о ж а А л в и н г. Книги? Я их читаю.

М а н д е р с. Вы читаете сочинения такого рода?

Г о с п о ж а А л в и н г. Разумеется, читаю.

М а н д е р с. Вам кажется, от этих книг вы становитесь счастливее? Или, может быть, лучше?

Г о с п о ж а А л в и н г. Скорее они меня поддерживают.

М а н д е р с. Поразительно. И каким же образом?

Г о с п о ж а А л в и н г. Они словно бы проясняют и подтверждают многое из того, о чем я сама все время думаю. Но самое удивительное, пастор Мандерс, вот что – в этих книгах ничего нового нет, сплошь то, что люди в большинстве своем и так видят и знают. Просто люди в большинстве своем отказываются это признавать и принимать.

М а н д е р с. Да Боже ж ты мой! И вы всерьез полагаете, что большинство людей…

Г о с п о ж а А л в и н г. Я думаю, да.

М а н д е р с. Но не в этой же стране? Не у нас тут?

Г о с п о ж а А л в и н г. И у нас тут в точности как у всех.

М а н д е р с. Ну, знаете, скажу я вам…

Г о с п о ж а А л в и н г. А какие именно у вас возражения против этих книг?

М а н д е р с. Возражения? Уж не думаете ли вы, что я стану тратить время на подобные опусы?

Г о с п о ж а А л в и н г. Иначе говоря, вы незнакомы с тем, что осуждаете?

М а н д е р с. Я достаточно читал об этих сочинениях, чтобы не одобрять их.

Г о с п о ж а А л в и н г. Но собственного мнения…

М а н д е р с. Сударыня, в жизни часто приходится полагаться на суждения других людей. Так уж в нашем мире заведено, и слава Богу. Иначе до чего бы мы все дошли?

Г о с п о ж а А л в и н г. Да-да, возможно, вы и правы.

М а н д е р с. Кстати, я не отрицаю, что подобные книги могут обладать некоторой привлекательностью. И не думаю винить вас за желание ознакомиться с идеями и течениями, кои, как я понимаю, распространились в том мире, где вы позволяете своему сыну обретаться уже столько лет. Но…

Г о с п о ж а А л в и н г. Но?..

М а н д е р с (понизив голос). Но это не обсуждают вслух, госпожа Алвинг. Нет нужды отчитываться всем и каждому, что вы читаете и о чем думаете наедине с собой в родных стенах.