«Я взял стоявшую возле двери коробку с пылесосом и сказал вежливо: «Возьмите ваш пылесос», — письменно удостоверяет инженер. — В ответ она стала провоцировать меня. Энергичным движением тела и рук она отстранила коробку с пылесосом, которую держал я. Мне пришлось убрать свою голову, а то бы и мне попало. Потом она с дочерью быстро прошла шагов двадцать по участку до калитки. Здесь их никто не бил. Я шел за ними также быстро. Да и ударить их мне было нечем, так как я в обеих руках охапкой нес пылесос. Пылесос был в коробке, которую я положил от калитки справа, на землю. Я думал, что она будет конфликтовать и здесь, на людях. На мне были рваные брюки, поэтому я побежал в дом переодеваться».

Учительница объясняет, что все было совсем наоборот. В тот момент, когда она предложила инженеру купить ей новый пылесос, последний якобы ударил ее означенным прибором. Вместе с братом-художником он стал выталкивать ее из дома и царапать дочку.

«Пинки и рукоприкладство продолжались до тех самых пор, пока мы не выбежали на улицу, — пишет учительница. — Вдогонку он нам перебросил пылесос через забор, и части его с треском разлетелись в разные стороны…»

Можно было надеяться, что инженер и учительница хоть теперь одумаются и постараются погасить конфликт. Но нет. Стороны поклялись выставить себя на всеобщее посмешище. Впрочем, из сочувствия к их взрослым детям мы не назовем имен этих людей, которыми они, кстати говоря, ничуть не дорожат.

Итак, инженер-конструктор, оставив у пылесоса брата-художника и надев новые брюки, метнулся за депутатом поссовета. По мысли инженера, депутат должен был засвидетельствовать, что вещь брошена хозяйкой посреди улицы на произвол судьбы и поэтому находится в бесхозном и беспризорном состоянии.

Тем временем владелица пылесоса выехала в Москву и подала жалобу в институт. В конечном счете жалоба попала в партийную организацию службы главного конструктора. Члены бюро могли бы, конечно, сказать гражданке:

— Вы обращаетесь не по адресу. Мы автомобилестроители, и совсем не наше дело определять, кто из вас затеял свару и какого происхождения синяки и шишки на вашем теле. Ступайте лучше в милицию, в товарищеский суд…

Но партийная организация автомобилестроителей почему-то решила сама поставить следственный эксперимент. И вот семь инженеров-конструкторов в рабочее время оставляют свои лаборатории и один за другим отбывают из Москвы к месту происшествия. Увы, семь отличных конструкторов не могут заменить даже одного посредственного оперуполномоченного. Дело у них движется медленно. Выясняется, что никто из объявленных свидетелей на месте скандала не был, хотя теперь все они весьма охотно строят самые различные предположения. Потом проверяющие в пятнадцатый раз выслушивают вздорные претензии сторон. Осматривают пылесос, к которому стороны по-прежнему не желают прикасаться. Пылесос почему-то сейчас работает без всяких помех, чем окончательно ставит комиссию в тупик.

Три месяца автомобилисты, подогреваемые конфликтующими сторонами, тщетно пытались проникнуть в таинство всех этих нелепых обстоятельств. Были проведены расширенные консультации. Состоялось летучее совещание с участием директора института. Заседало партийное бюро, которое отметило, что в силу неясности целого ряда вопросов принять какое-либо согласованное решение невозможно.

Тогда вздорный инженер явился к нам в редакцию и подал жалобу на свою партийную организацию.

«Если бы партбюро подошло к делу принципиально и следовало бы духу известных инструкций о рассмотрении персональных дел, то можно было быстро во всем разобраться, вынести соответствующее решение и также быстро дать ответ сторонам. Можно было бы сэкономить много здоровья мне, как пострадавшей стороне».

Следом в редакции появилась и владелица пылесоса. Не знаем, чем уж впечатлила этих людей беседа с нашим редакционным фельетонистом, только, возвратясь домой, они решили сесть за круглый стол переговоров и возобновить свои отношения с чистого листа.

На этом чистом листе в присутствии трех свидетелей они составили «мировое соглашение» из шести пунктов, определяющих дальнейший статус спорного пылесоса. В примечаниях к этому документу, размноженному в пяти экземплярах, стороны сочли возможным отметить, что «составление настоящего «мирового соглашения» проходило в обстановке, исключающей какое-либо принуждение».

Так счастливо завершилась история с пылесосом «Ракета» за номером 12507.

Теперь о гусе.

Здесь мы имеем менее радужные перспективы.

Оказывается, в городе Мелентьевске жил гусь. Обыкновенный гусь, которого в литературе иногда называют даже гусем лапчатым. Этот гусь лапчатый совершил один плохо продуманный поступок. Не отдавая ясного отчета о последствиях, он вместе со своей гусыней отправился пощипать травку на соседний огород.

Гражданке Копыловой, которая посадила здесь репку да капусту, этот визит не понравился. Выражаясь языком официального протокола, «Копылова Е. Г., выгоняя со своего огорода гуся соседа, стукнула его, после чего гусь сдох».

Надо было думать, что теперь на огороде появится участковый, который разберется и восстановит справедливость.

Однако этим мокрым делом занимался не участковый, а парторганизация жэка № 6. Как явствует из справки, составленной Мелентьевским горкомом, «парторганизация жэка направила на расследование данного факта коммунистов тов. Поприщева Г. Я., члена КПСС с 1929 года, и тов. Герцогову Л. А., члена КПСС с 1940 года, которые подтвердили факты…»

Как видим, делу придано было самое большое значение, иначе бросать на него двух коммунистов с общим партийным стажем в шестьдесят пять лет просто бы постыдились.

«Партбюро жэка № 6, — говорится далее в справке, — объявило Копыловой Е. Г. выговор за непартийное поведение, выразившееся в убое гуся, принадлежащего соседу. На партийном бюро сама Копылова Е. Г. не отрицала, что бросала землей, но не в гуся, а в гусыню, которая, как известно, осталась жива. Однако затем Копылова обратилась с заявлением в горком о неправильном решении партбюро».

Тогда делом об умерщвлении птицы занялся инструктор горкома партии. Он установил, что гусь действительно был убит самым бесчестным образом.

История, однако, на этом не закончилась.

«Тов. Копылова Е. Г. не отрицает, что гусь сдох, — читаем мы все в том же партийном документе. — Но она ссылается в настоящее время на то, что нет заключения ветврача о причинах его гибели, так как по неопытности члены комиссии тт. Поприщев Г. Я. и Герцогова Л. А. да и партийное бюро не потребовали заключения врача о причинах гибели гуся».

Таким образом, дело о гусе вступает в дальнейший этап своего развития.

Теперь о щенке коричневой масти. Впрочем, за недостатком места мы не будем здесь подробно рассказывать о том, как щенок жил сперва у одного хозяина, а потом был подарен другому. Через три дня первый хозяин одумался и потребовал щенка назад. В связи с этим владельцы собаки перегрызлись друг с другом и стали писать жалобы в партком. Наверное, надо совсем не уважать свой партийный орган, чтобы