– У вас будут еще вопросы? – спросил Мейсон.

– Нет. Можете приступать к перекрестному допросу.

– Мистер Хеггерти, – обратился Мейсон кофицеру, – когда вы впервые вошли в квартиру Милтера, заметили ли вы аквариумс маленьким утенком в нем?

– Возражаю, поскольку этот вопрос неправомерен, –сразу же заявил Коупленд. – Свидетельские показания по поводу смертиМилтера касались лишь одной частной детали. Я не намерен в данный моментразбирать дело о его убийстве.

– Мне совершенно безразлично, что вы намерены и чего ненамерены делать, – твердо заявил Мейсон. – По собственной инициативепри прямом допросе вы коснулись дела об убийстве Милтера в той степени, в какойсчитали нужным. В соответствии с законом о перекрестном допросе я имею правосделать то же. Именно этим правом я сейчас и воспользуюсь.

Коупленд повернулся к судье:

– Ваша честь, я категорически возражаю. Это неперекрестный допрос!

– Почему же? – настаивал Мейсон. – Вы жепытались возложить на моего подзащитного вину за убийство Милтера?

– Я хотел только показать, что ему известен такойспособ убийства! – кричал в бешенстве окружной прокурор.

– Меня, повторяю, совершенно не интересует, чем выруководствовались, – сказал Мейсон. – Лично я намерен доказать, чтоДжон Визерспун не имел никакого касательства к убийству Милтера. Я намерендоказать, что Милтер был мертв еще до того, как мистер Визерспун сталподниматься по лестнице в эту квартиру. Я намерен все это доказать не толькопри помощи своих свидетелей, но и ваших. Вы сами все это затеяли, вот ипожинайте плоды собственной самонадеянности и несостоятельности в веденииданного разбирательства.

Судья Миханн ударил молотком.

– Воздержитесь от личных выпадов, защитник! Адресуйтесвои соображения только суду.

– Слушаюсь, ваша честь, – вежливо улыбнулсяМейсон. – Я хочу сказать, что окружной прокурор счел необходимым ввестинекоторые показания, как он выразился, касающиеся частностей. Защита невозражала… Прокурор высветил те детали, которые, по его мнению, подкрепляют еговыводы. Мы же имеем право обосновать свою точку зрения во всей полноте.

– Да, в той степени, в какой это касается данногопроцесса, – согласился судья. – Возражение прокурора отклоняется.Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Понятно, ваша честь, – сказал Хеггерти. –Да, я заметил утенка в аквариуме.

– Не было ли в этом утенке каких-либо особенностей?

– Да, были.

– Какие же?

– Ну, мне показалось, что вода в аквариуме плескалась,и можно было подумать, будто утенок не умеет плавать… что он тонет.

Дружный хохот присутствующих в зале заглушил удар молоткасудьи. Хеггерти смущенно стал переминаться с ноги на ногу, но все же продолжалс вызовом смотреть на хохочущих зрителей.

– Здесь собрались в основном жителисельскохозяйственного района, поэтому им кажется смешной и нелепой идея обутенке, не умеющем плавать и тонущем в аквариуме… Вы уверены, мистер Хеггерти,что утенок на самом деле тонул?

– С этим утенком было не все ладно. Я не знаю, что сним творилось, но он погрузился в воду… почти целиком.

– Вы никогда не слышали, что утки ныряют? –вежливо спросил Мейсон.

В зале снова начался смех.

– Слышал, – с невозмутимым видом ответилХеггерти, – но я впервые наблюдал утку, ныряющую хвостом вниз.

Ответом был новый взрыв хохота среди зрителей. Прошлонесколько минут, прежде чем удалось восстановить тишину.

– Вы абсолютно уверены, что с утенком творилось что-тонеладное, когда вы вошли в квартиру Милтера?

– Да. Он не держался на поверхности, а был на тричетверти погружен в воду.

– Что далее происходило с утенком?

– Вроде бы ему стало лучше. Впрочем, мне самому былотак дурно от ядовитого газа, что я на утенка посмотрел только тогда, когда уменя прошло удушье. На этот раз он плавал на поверхности, как и подобает.

– Находился ли утенок по-прежнему в аквариуме, когдамой подзащитный вошел в квартиру?

– Да.

– Сделал ли он какие-либо заявления в связи с утенком?

– Он сказал, что это его утенок.

– Что он сказал еще?

– Он сказал, что Марвин Эйдамс, молодой человек,приезжавший с визитом в его дом, увез этого утенка в тот самый вечер…

– Обвиняемый опознал утенка совершенно точно?

– Да, он сказал, что может подтвердить это подприсягой…

Мейсон поклонился с улыбкой:

– Большое спасибо, Хеггерти, за прекрасныесвидетельские показания. У меня больше нет вопросов…

После минутного колебания окружной прокурор вызвал другогосвидетеля:

– Альберта Кромвелл!

Альберту Кромвелл привели к присяге, после чего она заняламесто для свидетелей. Один раз она хмуро взглянула на Перри Мейсона, взгляд еебыл суровым и решительным. Очевидно, она заранее продумала все, что будетпризнавать, а что – категорически отрицать на допросе.

Коупленд снова стал необычайно обходителен. На этот раз ончувствовал себя куда уверенней, и это было видно и по его манерам, и по голосу.

– Ваше имя Альберта Кромвелл и проживаете вы здесь, вЭль-Темпло?

– Да, сэр.

– И проживали в том же доме в день, когда былосовершено преступление?

– Да, сэр.

– В том же самом доме, где жил и покойный Лесли Милтер?

– Да, сэр.

– Где находится ваша квартира по отношению к егоквартире?

– Рядом. На третьем этаже нашего дома размещены двеквартиры, одну занимал он, другую – я.

– Сообщаются ли эти две квартиры тем или иным образом?

– Нет, сэр.

– Так. В тот вечер, о котором идет речь, видели ли выобвиняемого по данному делу, мистера Джона Визерспуна?

– Да, сэр.

– Где и когда?

– Это было примерно без двадцати минут двенадцать.Более точного времени я назвать не могу, но уверена, что это произошло послеполовины двенадцатого, но еще до двенадцати.

– Где вы его видели?

– Я видела его в тот момент, когда он выходил изквартиры Милтера.

– Вы уверены, что это был он?

– Да, сэр. Я не только видела, как он выходил, но изаписала номер его машины, так что не сомневаюсь, это был мистер Визерспун.

– Знаете ли вы наверняка, что он вышел именно изквартиры покойного, или же…