Выслушав мою просьбу, знакомая женщина-менеджер деловитоосведомилась:

— У вас есть шенгенская виза?

— Есть.

— Завтра утром вы готовы лететь?

— А куда?

— На Тенерифе!

— Боже, неужто это возможно?

— Да! Только что одна женщина отказалась. Приезжайтескорее с деньгами!

— Еду!

В агентстве, которое располагалось в глубине двора наНовобасманной, меня встретили вопросом: «Когда будет новая книга?» Это былоприятно. И рассказали, что отель четыре звезды, расположен в ста метрах отпрекрасного пляжа, полупансион и, поскольку путевка практически горящая, мне полагаетсяеще и неплохая скидка. Вылет завтра в одиннадцать утра из Домодедова. Господи,неужели завтра я окунусь в Атлантический океан?

— Знаете, Олеся, — сказала мне Наташа,менеджер, — вы там обязательно съездите в парк мартышек. Получитеневероятное удовольствие.

— И еще шоу дельфинов и котиков! — восторженношепнула Таня.

— И непременно съездите в Лос-Христианос, там естьмагазин, где продают итальянские шмотки ручной работы! — посоветовалаВика.

— Здорово! Возьму машину, и буду ездить кудазаблагорассудится, — возликовала я.

Выйдя на улицу, я решила, что мне нужен новый купальник,новые очки и хорошо бы найти голубенькие бриджи. Я решила никого непредупреждать, только Лерку. Кому, в конце концов, есть до меня дело? Купив всенеобходимое и кое-что сверх того, я помчалась на Ломоносовский, в маминуквартиру»

проверить краны, отключить холодильник и все в таком роде,потом заглянула к Марусе. Она оказалась дома.

— Олесенька, заходи. — Вид у нее был истерзанный.И тут же в коридор буквально вывалился в дымину пьяный мужик в семейных трусах,посмотрел на меня бараньими глазами. Рыгнул и заплетающимся языком произнес:

— Ходют тут всякие прошмандовки!

— Заткнись! — рявкнула на него Маруся.

— Извиняюсь, дамочка, а вот Маруся матом ругается!

— И правильно делает! Маруся, пошли ко мне на пятьминут, больше не задержу.

— Впечатляет? — горько спросила Маруся.

— Марусь, у меня к тебе предложение. Живи пока вмаминой квартире. И тебе легче будет, и все-таки твоя комната без присмотра неостанется… Да и мне спокойнее.

— Олеся! Это было бы… Но я не смогу много платить, аесли ты сдашь квартиру…

— Не надо ничего платить, просто живи и все. А сдаватьее я пока не хочу. Ты все-таки свой человек…

— Олеся, ты меня просто спасаешь!

— Отлично, и вот что, давай-ка сходим к участковому,чтобы у тебя тут недоразумений не возникло.

— Нет, сперва давай позвоним, а то его запросто можетне быть на месте. Он, кстати, неплохой мужик…

Мы позвонили, застали участкового и побежали к нему. Машапредставила меня, как знаменитую писательницу, в машине у меня всегда лежатнесколько книжек на всякий подобный случай. Я надписала книжку для его жены ивопрос был улажен.

— Но все ж-таки лучше было бы оформить черезконтору, — заметил участковый, — спокойнее будет.

— Игорь Иванович, зачем еще налог платить вконтору? — заметила разумная Маша. — Я же просто по-соседскиприсматриваю за квартирой, и потом полгода Олеся даже, наверное, не имеет праваофициально сдавать квартиру.

— Ваша правда, ладно, живите спокойно.

Когда мы вышли от него, Маша сказала:

— Олесь, имей в виду, коммунальные платежи на мне и невозражай!

— Хорошо, раз ты настаиваешь.

Мы расцеловались, у нее на глазах были слезы. Я помчаласьдомой собираться. Застряв в очередной пробке, позвонила Лерке.

— Лер, привет!

— Олеська, ты передумала? Приезжай!

— Нет, Лер, я просто хочу предупредить, что завтраутром улетаю на Канары.

— С кем?

— Одна. Хочу смыть в океане все плохое, что ко мнеприлипло за последнее время и начать новую жизнь.

— Олеська, какая ты молодчина! А ты там с тоски незагнешься?

— Нет, я там буду работать, возьму напрокат машину…Лер, только прошу, не говори Аполлонычу, куда я смыливаю.

— А я вообще не знаю, куда ты уехала. Ты меня непредупреждала, уехала и все. Знаешь что, найди там себе кого-нибудь!

— Да пошли они все!

— А если Миклашевич будет искать?

— Пусть ищет, но не найдет!

— Поняла! Лер, передай Гришке, что я его поздравляю,целую и безмерно благодарю за помощь, он у тебя настоящий мужик.

И утром я улетела на сказочный остров в Атлантике.

Вероятно, это был самый умный поступок в моей жизни. Потомучто когда я утром вышла на балкон, увидела океан, пальмы внизу, япочувствовала, что жизнь и впрямь еще только начинается. Я ощутила зверскийголод и побежала вниз. У портье спросила, можно ли позавтракать на свежемвоздухе.

— Разумеется, мадам, — улыбнулся он и показал,куда идти. В садике под большими деревьями стояли столы, и народу было ещенемного. У меня от голода кружилась голова, и я набрала еды — сыр, яйцо,блинчики с вареньем, йогурт, фрукты. Господи, неужели я все это сожру? —испуганно подумала я. И ведь сожрала! Однако после такого завтрака нельзя сразулезть в воду. Я решила сперва пройтись, разведать, где тут что. Вышла на узкуюнабережную и пошла наугад направо. Вдоль набережной тянулся ряд магазинчиков иресторанов, а через пять минут я дошла и до пляжа. Океан был спокоен, народу напляже немного и мне нестерпимо захотелось в воду. Я ринулась в отель,переоделась, взяла напрокат большое бирюзового цвета полотенце и медленнопобрела к пляжу. По дороге купила шлепанцы, тоненькую циновку для пляжа иматерчатую шляпу с такой же пляжной сумкой. Словом, экипировалась. Экипировка быласовсем недорогая. Так сказать, одноразовая. Песок на пляже оказалсятемно-серый, как говорил вчера в автобусе гид, вулканический. Но мягкий инежный. Господи, какое счастье окунуться в теплую, но все же освежающую воду,поплыть, перевернуться на спину и не думать ни о чем, и ни о ком. Никто, кромеЛерки не знает, что я здесь. И ни один из зайцев не погонится за мной… Ячувствовала себя почти счастливой. Побыв на пляже два часа, я пошла в отель,взяла напрокат машину, набрала проспектов и путеводителей, и решила для началапоездить по ближайшим окрестностям. Машина оказалась совсем новенькая, соткрытым верхом и я испытывала немыслимое удовольствие от езды. Воздух чистый,морской. Я безумно, до идиотизма нравилась сама себе — самостоятельнаясорокалетняя женщина прилетела отдыхать на Канары… Просто прелесть что такое! Ия абсолютно ничем не отличалась от пестрой разноязыкой толпы отдыхающих совсего мира. Да и большинство русских, которых тут было множество, давноперестали выделяться из толпы своим убожеством и зажатостью. Слава богу! Беднаямама, она ведь ни за что не желала ездить за границу, а сколько раз я ейпредлагала… нет, у советских собственная гордость. Вскоре я опять захотелаесть. С чего бы после такого завтрака? Но, с другой стороны, уже третий час,пора обедать. Я приглядела симпатичный ресторанчик на берегу, заказала рыбу,кофе и вкуснейший десерт из фруктов со взбитыми сливками. Не буду ни в чем себездесь отказывать! Пусть даже я наберу несколько килограммов, не страшно! Послеобеда я поставила машину на стоянку и пошла пройтись. Набрела вдруг напрелестную площадь, выложенную мрамором, а рядом обнаружилась удивительнойкрасоты улица, один ее конец упирался в гору, а другой выходил к океану, туттоже сплошь были магазины и рестораны, но уже рангом повыше. Мне все ужаснонравилось. Вокруг пальм, росших вдоль улицы, была уложена пестрая керамическаяплитка, отчего все выглядело еще наряднее. Ощущение праздника только нарастало.Я вдруг поймала себя на том, что даже не смотрю на мужчин, как будто не вижуих. Здорово же они меня достали! Надо будет зимой привезти сюда Гошку. Говорят,тут сезон круглый год… Ах, как мне было хорошо! Все свои волнения,разочарования, горести я оставила в Москве.