уже начал есть сам себя, поэтому мы, не споря, вместе отправились на трапезу в ближайший ресторан.

— Марина, я буду вести дело, но тебе придется рассказать о том фестивале, и что ты пережила.

Я кивнула. Пока мы ждали заказ, Саша посвящал нас в тонкости будущего процесса.

— Вероятно, на тебя будут давить.

— Понимаю.

— Мы предоставим протокол медицинских исследований, а также показания Матвея и Алёны — это наш главный козырь.

— Есть ли у нас слабые места? — деловито включилась Арина.

Саша громко вдохнул.

— Да, без это никуда.

Напряглась.

— Суд — это как игра в мафию, нужно правильно доказать свою невиновность.

— На что они могут надавить? — хмуро уточнила.

— Возможно, что яд попал не из-за алкоголя, который дала Любовь.

Довольно весомое обвинение. Я, как и Саша, понимала — у нас не осталось вещественного доказательства. Шампанского или того же бокала, из которого я пила.

— Поэтому здесь важны слова Матвея, и твои.

— Хорошо.

Если до этого момента я ощущала себе скорее спокойно, то теперь стало боязно. Суд мог пройти как угодно, и недооценивать соперника — крайне опрометчиво, он также может привнести в дело что-то весомое.

С Матвеем не связалась, забыла, в моменте переживания перекрыли всё остальное. Только у здания суда вспомнила о Карпинском, который, уверена, уже знал о моем местонахождении.

— Не волнуйся, мы справимся. — шепнула рядом Арина, когда мы вошли внутрь.

Охранники нас осмотрели, а дальше проводили в помещение, где планировалось заседание.

Как и говорил Саша, его сделали закрытым. Поначалу подругу пускать не хотели, но бывший парень убедил сотрудников, что она такой же свидетелей, и внесена в список.

Ноги стали ватными, стоило нам приблизиться к конечной точке.

— Всё будет хорошо. — Александр наклонился к уху, а на руке ощутила прикосновение.

Его поддержка по-прежнему имела личный подтекст. Сложно перестроиться, когда ещё вчера мы считались любовниками.

В благодарности опустила подбородок, но всё же быстрее сделала шаг вперед, разрывая близость.

Зал постепенно наполнялся. Сотрудники суда раскладывали на столах необходимые листы.

Мы, как заявители, прошли к самому началу помещения, присаживаясь за специально выделенные места.

— Через десять минут начнется. — произнес Саша, показывая наручные часы.

Позади двери то открывались, то закрывались. От каждого звука я сжималась сильнее.

— Марина. — раздалось.

Пространственный шум прекратился, я вскинула голову.

Вячеслав стоял рядом с женой, слева расположился Матвей.

— Спасибо, что пришли. — первым делом говорю, поднимаясь.

— Как я и упоминал, я ценю тех, с кем работаю. Мы добьемся справедливости. — он бросил взгляд на стоящего Матвея, — Пусть даже, если это касается Гедиановых.

Глубоко кивнула.

Я осмотрела парня, задерживая его глазами.

— Рада тебя видеть. — сказать ровно не получилось, непонятная хрипотца прорезалась в голосе.

— Обещал ведь — не оставлю тебя. — улыбнулся уголком губ.

Хотела продолжить диалог, но заметила за его спиной Вику.

Пустое на эмоции лицо, отстраненность от происходящего — мне стало не по себе.

— Вика, привет.

Она вздрогнула, но посмотрела.

Вместо слов, она просто склонила голову.

Матвей взял ситуацию в оборот, и вместе с родителями ушёл на свои места. Саша не успел даже поинтересоваться у Карпинского, насколько всё идёт по плану.

Я же, вопреки, про себя ликовала, и тревога почти испарилась, а всё из-за кольца на пальце. Вернее, его отсутствия. Означало это одно — свадьба Матвея и Алёны ещё не состоялась.

“По крайней мере, пока что”.

Вскоре присоединилась вторая семья.

Цепкий взор Натальи не мог не привлечь. Было в нём что-то схожее с Любовью, когда та смотрела на меня до всего произошедшего.

“Яблоко от яблони” — цокнула.

Женщина катила перед собой инвалидную коляску, в которой сидел Аркадий. На этот раз пожилой мужчина казался более серьёзным и включенным в обстоятельства.

— Это глава рода Гедиановых. — подсказала Саше.

Он, как и я, рассматривал входящих.

— Общалась с ним?

— Нет. — отрицательно качнула, — Встречала один раз, и то издалека.

Адвокат черканул что-то на листочке.

Следом за “супругами” увидела незнакомую девушку. Высокую и очень худую. Я бы сказала — болезненно худую. Впалые щеки, сгорбленные плечи, глаза смотрели в пол. Единственное, что зацепило — густые каштановые волосы, заплетенные в толстую косу. Будь на её месте, я бы гордилась подобным.

Девушка шла с сцепленными на груди ладонями, будто бы молясь.

Гадать о её имени не пришлось, к ней подошла Алёна, взяв ту девушку под локоть. Вера, когда мы подписывали договор о сотрудничестве — расписывала состав своей семьи, и упомянула Надю — сестру Кости, дочь Аркадия от первого брака, и, ко всему прочему, маму Алёны. Находясь вдвоем — несмотря на яркие различия на первый взгляд — общие черты между девушками всё равно читались. Нос, овал лица, скулы.

“Наверное, свой рыжий цвет волос Алёна унаследовала от отца” — сделала вывод.

На этом представители семейства Гедиановых кончились.

Услышала облегченный выдох Александра, когда тот приметил Алёну. Девушка — здесь, а значит свидетель есть.

Было странным видеть Гедиановых и Карпинских вместе. Небольшой проход между рядами стульев разделял две семьи. Эта пустая полоса как невидимая стена иллюзорно обозначила “где-кто”.

Матвей рассказывал, его отец очень хотел закопать топор войны в их длительной борьбе с Гедиановыми, но здесь, сейчас, ни один из двух семей даже не дернулся в присутствии своих “оппонентов”.

“Быть может, моё дело с отравлением наоборот раскопало топор, и все усилия оказались напрасны?” — отвернулась ото всех.

Атмосфера сложилась тяжёлая. Воздух практически давил от предстоящего мероприятия.

Пальцы сжались в кулак от перенапряжения.

Саша накрыл в поддержке мою руку своей.

Опустила веки, пыталась дышать размеренно.

— Всем встать, суд идёт! — прозвучал низкий мужской голос на весь зал.

Посторонние шорохи утихли, и я вместе с адвокатам поднялась с места. Процесс начался.

Любовь зашла со своим юридическим представителем сразу перед тем, как судья — женщина в возрасте, судя по документам — Кристина Романовна, начала читать моё заявление.

— Цветкова Любовь Алексеевна, вас обвиняют в умышленном нанесении вреда…

Первым слово взял Саша, расписав кратко о пережитом мной преступлении, а после вызвал меня к стойке.

Я изложила историю от своего лица, вплоть до момента, когда потеряла сознание. Потом Александр задавал какие-то наводящие вопросы, которые скомпрометировали сторону обвинения.

— Протестую, ваша честь, — возразил второй адвокат, — это домыслы!

— Протест принят. — согласилась судья.

Саша не спешил сразу раскидываться всеми доказательствами. Я осталась на месте, стараясь игнорировать чету Гедиановых, и Любовь, готовую сжечь меня прямо здесь.

Вышел представитель Цветковой. Его линия защиты строилась на невиновности подопечной. Люба, по его словам, увидела грустную меня, и решила приободрить.

Я стойко выслушивала бред.