— Это была шутка, — я сел на диван и уставился на пламя в камине.

Услышанное сильно отдавало мистикой, но не казалось чем-то запредельным. В конце-концов, я умер в одном мире и оказался в другом, да еще и в чужом теле. Никаким известным мне научным способом провернуть такое не получалось.

— А ты прежде видел эту золотую змею или, может, слышал о ней? — я покосился на Олежку, но тот только замотал головой.

— Мне до последнего казалось, что это просто сон. Я сказанное змеей сотворил, потому как выхода другого не было: или в чудо поверить, или помереть под плетью.

— Пожалуй, я должен тебя поблагодарить, — мой взгляд смягчился. — Без твоего участия меня бы тут не было.

— Это как? — не понял парень. — Вы же тут и раньше были.

— Тут, да не тут, — неопределенно отозвался я и улыбнулся. — Спасибо, что рассказал все. А теперь иди, отдохни.

Олежка недоверчиво уставился на меня:

— И все? Даже наказывать не станете?

— А тебе очень хочется?

Парень замотал головой так, что я всерьез забеспокоился, как бы она не слетела с его плеч. Быстро поднявшись с кресла, Олежка поклонился и поспешил к выходу. Я тоже встал и направился следом. Увидев, что я иду к лифту, порченый задержался коридоре.

— Барин, вы же помните, о чем мы говорили? Не испытывайте судьбу.

— Не стану, — заверил я его и шагнул в открывшиеся двери.

Лифт быстро доставил меня в подвал, где я столкнулся с Петровичем. Он закончил отчищать латные сапоги Чернобога от грязи и теперь собирался наверх. Наша встреча удивила порченого, и он даже не сразу склонил голову.

— Ваша светлость, — поклонился Петрович. — Доспех готов, как вы и наказывали.

— Спасибо. Свободен, — я прошел мимо и направился к драгуну, чья черная громада возвышалась в центре просторного зала.

За спиной лязгнули двери лифта. Донесшийся следом гул известил меня о том, что Петрович отправился наверх. Они с племянником уже немного обжились на первом этаже, но все равно старались как можно меньше показываться другим домашним на глаза. Впрочем, я заметил, что и Прохор, и Евдокия хорошо относятся к порченым и никак не выделяют их отклонения. Дея, так и вовсе общалась с ними легко, ведь она на своем опыте знала, каково это — быть изгоем.

Но сейчас взаимоотношения между прислугой меня не заботили. Уживаться друг с другом мы научились — как никак взрослые люди. Теперь следовало наладить контакт с существом, естество которого находилось за гранью моего понимания, как и силы, коими оно меня наделяло.

Я встал перед громадой Чернобога и посмотрел на него снизу вверх. Шлем-маска оставалась безразличной. Глаза-линзы не источали призрачного зеленого света. Доспех выглядел безжизненным. Но так казалось только со стороны. В глубине своего сознания слышал, как его вороненое сердце бьется в такт с моим собственным.

— И кто же ты таков? — вслух спросил я и, ожидаемо, не получил ответа.

У меня имелся лишь один способ пробудить драгуна.

— Внемли моей крови и повинуйся!

Боевой доспех мгновенно пришел в движение и опустил ко мне раскрытую латную перчатку. Едва ступив на ледяной абсолют, я на миг подумал, что сейчас Чернобог сожмет руку в кулак и раздавит назойливого управителя, словно муху. Но этого не произошло. Несмотря на недавнее недовольство, драгун поднял меня на уровень глаз-линз и поднял забрало шлема.

— Закрой, — я не спешил забираться внутрь кабины.

Забрало опустилось, скрыв потертый трон, но глаза Чернобога загорелись зеленым светом, даже несмотря на отсутствие внутри него управителя. Драгун смотрел на меня, а я на него. Игра в «гляделки» продолжалась несколько минут, после чего я нарушил воцарившуюся тишину:

— Мне не ведома причина, по которой ты выжег душу того, кто раньше занимал это тело. Я не знаю, каким образом сам оказался в нем. О тебе мне неизвестно практически ничего. Но, тем не менее, мы с тобой связаны, нравится нам это или нет.

Я сделал паузу, но Чернобог никак не отреагировал на мои слова. Зеленые глаза не выражали никаких эмоций. Шлем-маска оставалась бесстрастной. Но драгун меня точно слышал. Слышал и понимал.

— Ты хочешь битвы, — я ощутил, как от этих слов всколыхнулось сознание Чернобога. Свет в глазах-линзах стал ярче. Жажда крови древнего драгуна начала передаваться мне, но я подавил ее. — Мною движут иные причины. Я никогда не бежал от боя, но и шел в него не ради убийства врага. Я — солдат. Мой долг — защищать Родину и соотечественников, как это делали мои предки. Как это делал ты.

Пусть у меня не было дара, как у порченого Олежки. Никаких черных всполохов вокруг драгуна я не видел, но, тем не менее, ощутил его злобу: пылающая и всепоглощающая она растеклась по залу незримым вязким мазутом.

— Ты можешь убить меня, — спокойно произнес я, не мигая глядя в зеленые глаза Чернобога. — Но тогда вновь погрузишься в забвение и останешься в этом подвале на долгие годы. Или же мы можем помочь друг другу. Все твои прошлые хозяева сражались за эту землю. Я даю тебе слово, что буду вступать в бой всякий раз, когда это необходимо. От тебя же жду помощи и содействия во всем, что не касается кровопролития. Что тебе больше по нраву: покрыть себя славой на поверхности или пылью в душном подвале?

Несколько минут ничего не происходило, но потом Чернобог едва заметно склонил шлем. Я ощутил, как его злоба угасла. Заполнившая подвал тьма влилась обратно в вороненый доспех. Древний драгун опустился на одно колено и положил руку на пол, позволяя мне спуститься.

— Ты еще получишь свою кровь, — пообещал я ему…

…и Чернобог меня услышал.

19. Под полной луной

Я немного перекусил и задремал в гостиной, не снимая походной одежды. Последнее время я проводил в просторной комнате с камином куда больше времени, чем в собственной спальне. Вот и сейчас успел наказать Дее разбудить меня через два часа, и сразу же провалился в сон.

Проснулся я, ощутив мягкое прикосновение к щеке. Вставать не хотелось. Даже открыть глаза казалось пыткой. Но все изменилось, когда кожу вдруг обожгло холодом. Я вскочил, как ужаленный. Огонь в камине погас, и просторная комната погрузилась в темноту. Потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли, и им хватило проникающего в открытое окно рассеянного лунного света, чтобы сфокусироваться.

Никого по близости не оказалось.

— Приснилось что ли? — пробормотал я, коснулся кончиками пальцев щеки и