о мостовую, воздух покидает легкие. Она видит над собой вихляющее колесо, в голове звучит вялый голос. За колесом Анна различает водителя грузовика — он спрашивает, не поранилась ли она, поднимает ее велосипед. Ногу пронзает боль, и тут появляется Марго в школьной форме. Она пытается помочь ей встать на ноги и сообщает:

Колено. У тебя колено расцарапано.

— Я вижу, — говорит Анна. Но тут вдруг что-то меняется. Голова у нее кружится, но она видит, что встать ей помогает не Марго, а тот мальчик с соломенными волосами.

— Ты можешь идти? — спрашивает он.

— Не знаю. Кажется, да. А велосипед поломан?

Водитель грузовика, толстощекий голландец средних лет в поношенной кепке, держит велосипед мозолистыми руками.

— Похоже, лопнула шина. И вроде бы крыло немного погнулось. Но это легко починить. Если вы немного отошли, я положу велосипед в кузов и отвезу вас домой, — вызвался помочь водитель. — Где вы живете?

— На Йекерстраат, — отвечает Анна. — Но рядом сразу за углом на Принсенграхт контора отца.

— Отлично. Держитесь! — Водитель освобождает место в кузове для велосипеда, а Анна невольно отмечает силу рук белокурого юноши и запах его солоноватого пота.

— Я видела тебя у канала, — говорит Анна.

— Да ну? А я увидел, как ты упала с велика.

— Я могу идти, — объявляет Анна, хотя она не уверена, что ей этого так уж хочется. Пока еще нет. Нога все же болит, она это знает точно. И она, пожалуй, не готова отказаться от ощущения невесомости тела, находящегося в объятиях у паренька.

— А от тебя хорошо пахнет, — говорит юноша, и Анна бросает на него удивленный взгляд. И читает в его глазах честную констатацию факта.

Вернувшийся водитель распахивает скрипящую дверцу кабины, а потом вместе с юношей усаживает Анну на пассажирское сиденье. Юноша захлопывает за ней дверцу и отступает на тротуар, по-прежнему держа руки в карманах.

Окно съезжает вниз. Анна устраивает на него согнутую в локте руку и высовывается из окна.

— А я знаю, как тебя зовут: Рааф!

— А тебя Анна! — отвечает юноша.

— Почему ты исчез?

— Я не исчез. Вот он я. Стою.

— Нет, тогда возле склада. Ты перестал выпендриваться. Это из-за меня?

Мальчишка чуть ли не скалится.

— Вот как? Когда я хочу, чтоб меня укусили, я обычно отнимаю кость у собаки.

— Тогда извини!

Водитель плюхается на сиденье рядом, захлопывает дверцу и заводит мотор.

— Ты вернешься на работу? — спрашивает она мальчишку.

Он отрицательно кивает головой.

— Не, я нашел другую в пивоварне на Линденграхт.

— Неужели не скучаешь по запаху специй?

— Я как-то о них не думаю.

— А все равно там слоняешься, — говорит она, сама удивляясь своей тяге к подначке. — Похоже, ты там что-то потерял! — В это время водитель включает передачу и трогается с места. — Интересно, что же ты там искал? — кричит она, перекрывая шум мотора.

Справиться с костоломными ступеньками лестницы ей помогает Деккер, один из грузчиков склада, невысокий коренастый мужчина, которого наградили кличкой Ронялка за удивительный талант ронять все, что бы он ни нес.

— Не беспокойся, малышка, тебя-то я не уроню, — обещает он Анне. Еще его зовут Бараньей Башкой, Печальной Тетерей и Простаком Симоном, в котелке у которого помещается только одна мысль. Улыбаясь, Деккер демонстрирует множество прогалов между зубов, изо рта у него несет дешевым табаком, но Анна знает, что он старается ей угодить, и поэтому пытается изобразить на лице ответную доброжелательность. На лестничной площадке он предупредительно стучится в дверь конторы, после чего распахивает ее с криком:

— Эй!

Мип уже вернулась и резко вскакивает из-за стола:

— О Господи, что с тобой стряслось?

— Ровным счетом ничего. Пустяки. Со мной все в порядке, — Анна пытается погасить ее испуг.

— Малышка грохнулась с велосипеда, вот и всё, — прилежно докладывает Деккер.

В мгновение ока Мип оказывается возле них и пытается помочь Деккеру.

— Сюда, пожалуйста, господин Деккер, давайте устроим ее в кресле.

— Да что ты, это только царапина! Ой! — кричит Анна, когда, усаживаясь, сгибает колено. Как раз в это время в контору возвращается госпожа Цукерт.

— Что происходит? — ровным голосом спрашивает она, держа в руках массивный скоросшиватель.

Мип притворяется, что поглощена осмотром травмы и ничего не слышит. Отдувается за всех бедняга Деккер, держащий обеими руками кепку.

— Малышка грохнулась, — говорит он на этот раз с ноткой тревоги, — с велосипеда, — добавляет он, чтобы не упустить ни одной важной детали.

Только теперь Мип поднимает голову.

— Госпожа Цукерт, у нас на кухне есть аптечка. В самом верхнем ящичке под раковиной. Вы не поможете? Нам понадобится бинт и йод.

Госпожа Цукерт слышит ее, но не двигается с места.

— А что с велосипедом? — спрашивает она Деккера.

— Что, госпожа Цукерт?..

— Он сильно поломан?

— А, нет. Думаю, нет. Наверное, погнулось крыло, но я наверняка смогу отбить его молотком и привести в порядок. Вообще-то мелочь.

— Хорошо, — одобрительно замечает госпожа Цукерт. — Без велосипеда не обойтись. — И только теперь обращает внимание на Мип, на лице у которой, как и у Анны, нарисовано изумление. — Бинт и йод. В верхнем ящике под раковиной, — повторяет госпожа Цукерт и покидает комнату.

— Невероятно, — шепчет Анна. — Только бы велосипед был цел, а о ране можно и потом подумать.

— Не знаю, можно ли называть это раной. — Мип пытается подвинуть кресло таким образом, чтобы уложить на него ногу Анны. — Больше похоже на царапину. Но ногу нужно держать вытянутой. — Она поворачивается к Ронялке, чтобы освободить его. — Спасибо вам, господин Деккер, вы нам очень помогли.

— Да, благодарю вас, господин Деккер, — присоединяется к ней Анна, после чего Ронялка, осклабившись беззубой улыбкой, кивает Анне и нахлобучивает кепку на лысую голову.

— Не стоит благодарности, — говорит он Анне. — Только ездите осторожнее. — И он уходит, громко топоча по ступенькам.

— Так что все-таки случилось? — интересуется Мип.

— Не вполне уверена, но у меня лопнула шина, и я шлепнулась на повороте. Или все произошло в обратном порядке.

— Я не об этом, — говорит Мип чуть тише, чем прежде. — Я имею в виду, что случилось здесь. С госпожой Цукерт.

Анна почувствовала, как напряглись у нее челюстные мышцы.

— А почему вы спрашиваете?

— Она говорит, что ты распсиховалась и убежала, стоило ей заговорить о работе.

— Это неправда.

— Ну так что же случилось?

Слова застревают у Анны в горле, и, прежде чем Анна смогла заговорить, в комнату возвращается госпожа Цукерт с аптечкой и стаканом какой-то жидкости.

— Аптечка доставлена, — докладывает она Мип и протягивает стакан Анне. — Вот! Выпей!

Анна смотрит на стакан и затем на госпожу Цукерт. Берет стакан, но не пьет.