не оставляешь меня в покое? Почему продолжаешь вмешиваться, а не уберешься?

Раздается звонок. Почтенная голландская матрона выходит из магазина, кидает на нее недовольный взгляд и идет дальше.

Анна качает головой.

— Замечательно! Сейчас благодаря тебе я смахиваю на полоумную, ведущую разговоры незнамо с кем, — говорит она, но отражение Марго уже исчезло.

Когда он выходит из пивоварни, Анна ждет его у своего велосипеда. Он, как и прежде, подбегает к ней, держа руки в карманах, и останавливается, словно между ними вырастает стена.

— Ты сегодня другая, — сообщает он. Его веки полуопущены, взгляд настороженный, как у сонного животного.

— А ты — нет, — отвечает она. — И от тебя по-прежнему пахнет пивом.

Может, она переусердствовала, одевшись таким образом, стремясь выглядеть красивой. Рааф точно не из тех ее школьных поклонников, что приглашают на мороженое. Может, «красивая» Анна — это для него слишком много? Она стремится скрыть разочарование от того, что он кажется скорее растерянным, чем очарованным. Но того факта, что ей нравится стоять так близко к нему, она не скрывает и подает ему руку.

— Пошли со мной!

Они идут к месту, которое Анна наметила на своей внутренней карте: к середине Тощего моста на Керкстраат, перекинутого через полоску воды, на которой играют солнечные блики и тихо покачиваются ветки деревьев. Чтобы остановиться и задержаться там, она просит угостить ее сигаретой. И изумляется ловкостью, с какой он сворачивает пару цигарок, набив их волокнистым черным табаком. Мальчик склеивает плотные цилиндрики одним движением языка и раскуривает их единственной спичкой, зажженной ловким движением большого пальца. Табак он называет «середняком». Она вдыхает его горький запах, отдающий печной золой и ваксой, и отпускает по этому поводу шутку, а он смеется, слегка удивленный звуком собственного смеха.

Она стоит с парнем, угощаясь его табаком и наблюдая, как отлетают от них струйки дыма, влекомые ветерком, шевелящим их волосы. Они стоят так близко друг к другу, что она не может не заметить, каким напряженным стало его лицо. Оно словно готовится преодолеть приступ боли. Он наклоняется над железными перилами, а она повторяет его движение, так что они соприкасаются плечами. Она прижимает свой локоть к его локтю и не отводит его. Когда он поворачивается к ней лицом, она замечает, что свет выхватывает точки в ленивой голубизне его глаз. Его рука касается ее щеки. А затем скользит по ней, гладит шею. Он притягивает ее ближе, к своему рту. Губы ощущают его влагу, и ее пронзает радостное чувство. Нежный звук поцелуя смягчает острое чувство потери, освобождает ее от нее самой. Усмиряет ярость неутоленного желания. Ее сердце бьется ровно и сильно, она стискивает в кулаке растрепанные волосы на его затылке, прижимается к нему тесно-тесно, впитывает его жар. Они делят одно и то же желание. И она забывается, погрузившись в глубины невероятного и невинного наслаждения.

Когда их губы разъединяются, она всматривается в свет его глаз. Он ровен и чист. Его лицо раскрылось.

— Рааф, — тихо произносит она.

— Что? — голос звучит совсем близко.

— Ничего, — отвечает она. — Мне захотелось произнести твое имя вслух.

Рааф. Не Петер. Юноша по имени Рааф с белыми как солома волосами. Она привлекает его к себе, обнимает за шею и открывает ему навстречу свои губы, открывает всю себя загадочному и блаженному наплыву страсти.

21. Трансвааль

И вот, все это заросло терном, поверхность виноградника поросла крапивою, и каменная ограда его обрушилась.

Притчи, 24:31

1946

Амстердам

ОСВОБОЖДЕННЫЕ НИДЕРЛАНДЫ

В новой квартире ее комната оклеена выцветшими обоями в бело-голубую полоску, на полу — поскрипывающий паркет. Из открытого окна она видит движение по каналу — и часто ловит его запахи. В новой жизни ее отца появилась также новая мебель: софа с плюшевой обивкой, высокое кресло и двуспальная кровать для новобрачных. А старую бугристую развалюху Анны просто перевезли со старой квартиры на Йекерстраат. А французский секретер ее матери, который когда-то украшал угол ее комнаты на Мерведеплейн, остался у Мип. Когда та стала отказываться от подарка, Анна прошептала ей:

— Возьми его, Мип! Пусть лучше достанется тебе, чем ей.

Королевский женский лицей

Набережная Рейнье Винкеля

Амстердам

После уроков у велосипедного ангара она схватилась с одной из школьниц, стервозной девчонкой по имени Клэр Бускирк. Однако, прежде чем стычка успела перерасти в серьезную драку, на место примчалась обычно крайне уравновешенная учительница физкультуры мадам Пеербоом и развела их в стороны. На этот раз лицо учительницы было краснее свеклы.

— Боже мой! — в праведном изумлении восклицает она. — Какое непотребство! Драка будущих леди!

— Какая она леди, мадам Пеербоом! — выкрикивает Клэр, и ее маленькое личико кривится гримасой ненависти. — Она просто-напросто еврейка!

— А ты просто-напросто кусок говна! — получает она взамен от Анны.

— Молчать! Обе! — рявкает мадам Пеербоом. — Пошли вон, каждая в свою сторону, если не хотите отвечать перед директрисой.

Анна уходит молча, но она по-прежнему оглушена приступом ненависти.

— Нужно было просто дать ей в морду! — говорит она позже Грит, когда они вместе курят за школой. — И раздавить, как вошь!

Но Грит, похоже, занята своим. И смотрит в другую сторону.

— Что с тобой? — спрашивает Анна.

— Ничего, — отвечает та.

— Ты меня не слушаешь?

Грит пожимает плечами, уставившись на свою сигарету.

— У меня есть для тебя новость.

Анна чувствует тревогу, но пытается это скрыть под маской нетерпеливого любопытства.

— Ну же, говори скорее!

— Не хочу ничего говорить.

— Говори, Грит! — Анна уже командует. — Ты не можешь так вот запросто объявить, что у тебя есть для меня новость, а потом промолчать.

Грит молча поднимает взор к небу.

— Грит!

— Я бросаю школу.

Анна огорошена.

— Что ты несешь? Это просто смешно.

— Ничего смешного. Ты же сама всегда говорила, что школа — просто потеря времени.

— Для меня, но не для тебя, — отвечает Анна, пытаясь обратить слова в шутку. — Тебе необходимо образование, милая, — говорит она, поглаживая кудри подруги.

Грит едва заметно улыбается.

— Я выхожу замуж, — говорит она, но радости в ее голосе нет.

Анна от волнения сглатывает. И повторяет:

— Замуж?

— Да.

— Замуж, — снова повторяет Анна, чувствуя, как к ней возвращается злость. — За кого?

— Как это за кого? А ты-то как думаешь?

— Я не знаю. — Она берет сигарету из пальцев Грит и добавляет: — Иногда трудно уследить за всеми парнями, с которыми ты этим занимаешься.

Грит вспыхивает и уже тверже говорит:

— Вот уж не думала услышать от тебя такую мерзость.

— Извини! — автоматически говорит Анна, не вкладывая смысла