Эта первопричина находится за пределами моего понимания, потому я не могу сказать о ней ничего, кроме того, что я убежден в существовании такой первопричины, исходя из той же логики, по которой мы из нарушения орбиты планеты выводим наличие поблизости некоего неизвестного небесного тела. Конечно, я не верю в абсолютную значимость закона причинности, из-за чего остерегаюсь «признавать» Бога причиной, ибо тем самым я бы дал Ему точное определение.

1472 Такая сдержанность, несомненно, является оскорблением для ревностных приверженцев веры. Однако по основной христианской заповеди[276] я должен не только терпеть и понимать братьев-схизматиков, то бишь протестантов, но также терпеть и понимать братьев в Аравии и Индии. Им ведь тоже поступила некогда странная, но не менее знаменательная весть, которую я обязан понять. Европейца во мне больше всего тяготит неожиданное появление сурового брата, который противопоставляет моей вере свое антихристианское неоязычество. Оно широко распространено за пределами Германии и воплощает самый пагубный раскол, который когда-либо случался в христианстве. Более того, сколько бы я ни утверждал обратное, толика язычества присутствует и во мне самом. Здесь невозможно примирение, нельзя вменять зло исключительно другому, восхваляя свою несомненную правоту. Этот конфликт разрешим лишь внутри индивидуума, а не через перевоспитание другого.

Демонизм (статья в словаре)

1473 Демонизм (синоним: «демономания» = одержимость) обозначает своеобразное состояние ума, характеризующееся тем фактом, что определенные психические содержания, так называемые комплексы, берут на себя власть над всей личностью вместо «Я» – по крайней мере, временно, причем до такой степени, что свободное волеизъявление «Я» прекращается. В некоторых подобных состояниях эго-сознание сохраняется, в других оно затмевается. Демонизм – первичное психическое явление, часто возникающее в первобытном мире (ср. наглядные описания в Новом Завете: Лк. 4:34, Мк. 1:23, 5:2 и т. д.). Явление демонизма не всегда спонтанно, его возможно вызывать преднамеренно, как «транс», – например, в шаманизме, спиритуализме и т. п.

1474 С медицинской точки зрения демонизм отчасти относится к области психогенных неврозов, а частично – к шизофрении. Демонизм также может носить эпидемический характер. Одна из самых известных эпидемий Средневековья – одержимость луденских урсулинок (1632 г.)[277]. Эпидемия может воплощаться в навязанных коллективных психозах религиозной или политической направленности, доказательством чему служит двадцатое столетие[278].

Предисловие к книге Юнга «Символика духовного»

1475 Настоящий сборник, шестой в составе «Психологических исследований», содержит пять работ, посвященных символике духовности: это статья доктора Ривки Шэрф о фигуре Сатаны в Ветхом Завете и четыре моих очерка. В первом очерке под названием «Феноменология духа в сказках»[279]дается описание «духовного архетипа», точнее, сновидческого и сказочного мотива, в котором мы вынуждены усматривать деятельность «духа». Также приводятся наглядные примеры драматических затруднений, которыми чревато появление этого мотива. Во втором очерке рассказывается, как в средневековой натурфилософии алхимиков примитивный «дух природы» развился в «Духа Меркурия»[280]. Как показывает текст оригинала, духовная фигура, о которой идет речь, была полностью противоположна христианскому пониманию духовности. Третья статья, за авторством доктора Шерф, излагает историю становления того безбожного духа, который зовется Сатаной, с отсылками к книгам Ветхого Завета. Четвертый очерк, «Попытка психологического истолкования догмата о Троице»[281], кратко излагает историю развития представления о троичности до и после Христа, а также предлагает краткий обзор психологических точек зрения, которые необходимо принимать во внимание при рациональном постижении идеи Троицы. Само собой разумеется, что в ходе подобного обсуждения метафизические взгляды отвергаются, поскольку в пределах научной психологии и круга ее задач идея, характеризуемая как «метафизическая», может считаться только сугубо психической. От психолога не ждут, что он осмелится сказать что-либо «метафизическое», выходящее за рамки его собственной области знаний, о своем предмете, ибо метафизика лежит вне его компетенции. Поскольку Троица – не просто объект веры, но, сверх того, человеческое представление психологического характера, она поэтому может быть подвергнута научному изучению. Последнее никак не влияет на объект веры. Читателю следует постоянно помнить об этом условии.

1476 Последний очерк представляет собой описание и анализ китайского, по происхождению индийского текста, который характеризует способ медитации для достижения состояния будды[282]. Я добавил этот очерк с целью дополнить общую картину для читателя и показать ее «восточные» проявления.

1477 В завершение хочу исправить допущенную ранее ошибку. В своей книге «Психология переноса»[283] я обещал опубликовать свою новую работу «Mysterium Coniunctionis»[284] в шестом сборнике «Психологических исследований». Ввиду нездоровья и других причин мне пришлось изменить планы, и потому я публикую вместо нее «Символику духовности», а вышеупомянутая работа поступит в печать позднее.

К. Г. Юнг,

июнь 1947 г.

Предисловие к книге Киспеля «Трагическое христианство»[285]

1478 Автор этого сборника попросил меня предварить его книгу несколькими вступительными словами. Не будучи филологом, я тем не менее с радостью откликнулся на эту просьбу, поскольку доктор Киспель уделяет особое внимание области знаний, знакомой мне по психологическим исследованиям. Гностицизм по-прежнему остается смутным явлением, которое нуждается в объяснении, пусть его неоднократно рассматривали с различных точек зрения и предлагали различные объяснения (с сомнительным успехом). Складывается даже впечатление, что над этой обширной областью знаний еще витает призрак ереси – по крайней мере, дух пренебрежения, с которым ученые привыкли воспринимать эту систему вследствие ее досадной непонятности. Схожее положение дел наблюдается в психиатрии, где принято нарочито пренебрегать изучением психозов и выказывать стойкое сопротивление всем попыткам развивать дисциплину в данном направлении. Это обстоятельство, удивительное само по себе, становится понятнее, если принять во внимание те трудности, которые необходимо преодолеть, чтобы вникнуть в суть психологии бредовых идей. Мы сможем разобраться в психических заболеваниях, только обладая некоторым представлением о разуме в целом. Бредовые идеи нельзя объяснять исходя из них самих, они требуют общего понимания деятельности нормального разума. Здесь успех возможен единственно благодаря применению феноменологического метода, но, к сожалению, этот метод, в отличие от бесчисленных философских и религиозных предрассудков, пока мало распространен и, более того, едва ли воспринят наукой. Основная причина такого состояния дел заключается в том, что врач, которому одному доступны психопатологические переживания пациентов, редко располагает необходимыми эпистемологическими предпосылками (или вообще их не имеет). Вместо того, утруждая себя размышлениями, а не просто наблюдая и отмечая, он обыкновенно поддается философским или религиозным предубеждениям и заполняет пробелы в своих знаниях исповеданием той или иной веры.

1479 Сказанное о психопатологии mutatis mutandis можно применить и к распространенному восприятию гностицизма. Своеобразные психические плоды гностицизма нуждаются в психологическом истолковании ничуть не