– Нет. Вы идите. Мне надо поспать.

– Ну же, Мэгги, – умоляет Клайв. – Всего по одной. Расскажешь, как ты так ловко управляешься со своими крутыми ножами.

Я морщусь, и Кай, не сводя с меня глаз, тащит Клайва к двери.

– Дай ей немного времени, чтобы прийти в себя, Клайв, – говорит он. – Она не привыкла быть героем.

Клайв ворчит, но позволяет себя увести.

– Тогда отдельный тост за тебя, – говорит он через плечо, и они оба скрываются за дверью.

Я жду, пока они пересекут двор, и слышу короткий взрыв шума, музыки и смеха, когда они заходят через заднюю дверь во «Всеамериканский бар». Затем наступает тишина. Убедившись, что я осталась одна, я тащусь по коридору к одной из незанятых комнат. По дороге вижу «больничную палату» Риссы и заглядываю внутрь. Девушка мирно спит. Глядя на нее, совершенно невозможно подумать, что всего час назад она пыталась удержать свои выпадающие внутренности. Уже не в первый раз за сегодня я поражаюсь мастерству Кая.

Кровать в гостевой комнате узкая и простая, но простыни чистые и пахнут летом, а подушка похожа на мягкое облако. Я не потрудилась даже снять свое забрызганное кровью снаряжение. Просто сбрасываю со спины кобуру с дробовиком, прячу «глок» под подушку и падаю в постель. Затем раздается легкий скрип двери, я приоткрываю один глаз и вижу полосатую кошку Грейс, крадущуюся в мою комнату. Прежде чем дверь захлопывается, она запрыгивает ко мне на кровать. У меня даже нет сил предупредить ее о том, что я «собачница». Кошка сворачивается калачиком у моих ног и принимается удовлетворенно мурлыкать.

В этот раз у меня не возникает никаких проблем с засыпанием.

Просыпаюсь я на следующий день как раз к ужину.

– Уже ужин? – недоверчиво переспрашиваю я Грейс, просунувшую голову в дверь и позвавшую меня к столу.

Она хихикает.

– Ты не одна такая. Клайв проснулся всего полминуты назад. Но он и твой парень гудели в баре до рассвета. Правда, Каю это не помешало потом прочитать утреннюю молитву над моим ребенком. – У нее снова в руках тряпка, и она хлопает ею себя по руке, трясясь плечами от смеха. – Твой мальчик просто нечто. Настоящий очаровашка.

Я сажусь и протираю заспанные глаза.

– Ага. Ты не первая, кто мне об этом говорит.

– Он еще и танцор!

Грейс поднимает руки, словно обхватывая невидимого партнера, и делает круг по моей комнате. Никогда ее такой не видела. Видимо, мне надо пересмотреть все, что я знаю об этой женщине.

– Он что, танцевал с тобой?

– Не только со мной, но и со всеми остальными, кто был в баре ночью, – подтверждает она. – Настоящий очаровашка.

– Да, ты уже говорила.

Она видит, что мне не так весело, как ей, и опускает руки на бедра.

– Ну ладно, пойдем ужинать. Накормить тебя – это самое меньшее, что я могу сделать после того, как ты спасла моих близнецов.

Кай, Клайв и Рисса уже сидят за обеденным столом, громко разговаривая, смеясь и раскладывая еду по тарелкам. Я улавливаю запах карне адовада[70], и мой желудок тут же начинает урчать от голода. Я задумываюсь над тем, где Грейс могла раздобыть мясо. Но, в конце концов, она одна из богатейших людей в Восточной Динете – с таким-то оружием и алкогольным бизнесом.

– Убийца Чудовищ! – добродушно приветствует меня Клайв. – Присоединяйся к нам. Прошлой ночью получилась совершенно адская вечеринка. Жаль, что ты все пропустила.

– Уже наслышана, – отвечаю я и присаживаюсь на свободный стул рядом с Риссой.

Я замечаю, что перед ней стоит миска с прозрачным бульоном, а не красная свинина в чили, которая так восхитительно пахнет. Я киваю ей, и она кивает мне в ответ.

– Твой парень – настоящий зверь! – кричит Клайв, жизнерадостный, как щенок.

– М-да?

Я тянусь к поварешке, чтобы положить себе еды. Кроме мяса, на столе имеется дрожжевой хлеб. Я беру ломоть и макаю его в соус чили.

– О да, ты бы видела, как он…

Но от знания о том, что я могла там увидеть, меня избавляет входная дверь, которая распахивается и с грохотом бьет о стену. Клайв тут же вскакивает с места и тянется за пистолетом, пристегнутым к бедру, но в проеме двери показывается голова «мистера Веснушки».

– До сих пор жуете, ребята?

– Заходи, поешь, – велит Грейс младшему сыну. – Я приготовила нечто особенное для наших гостей.

«Мистер Веснушка» склоняет голову набок.

– Тут кое-кто хочет видеть Мэгги.

Я замираю с ложкой, недонесенной ко рту, и бросаю нервный взгляд на Кая. Кто мог знать о том, что я нахожусь здесь?

– В смысле, «кое-кто»? – спрашивает Грейс.

– Он сказал, что его зовут Ма’йи.

Ма’йи сидит на крыльце, вольготно покачиваясь в одном из кресел Грейс. Он снова одет в вариацию своего любимого костюма западного джентльмена, но в этот раз в светло-голубых и оранжевых тонах, с накинутым поверх плеч обычным верблюжьим пальто. В руке он лениво вертит трость, слегка постукивая ею по доскам крыльца – и это единственный признак переполняющего его раздражения. Ввиду отсутствия шляпы на голове бледная кожа открыта заходящему солнцу, а волосы слегка шелестят на едва заметном ветру.

Я прислоняюсь к столбу, прямо за его плечом, и скрещиваю руки.

– Ты что здесь делаешь?

Койот непринужденно осматривает двор, окидывает взглядом «Всеамериканский бар», колючую проволоку ограды и длинный ряд гаражей, после чего говорит:

– Это место совсем не похоже на Каньон-де-Шей.

– Я была немного занята.

– О да. Я знаю. Прекрасно знаю. – Он цокает, щелкая длинным языком по острым зубам. Затем поворачивается всем телом и смотрит на меня сверкающими золотистыми глазами: – Я начинаю думать, что ты не относишься к нашей дружбе всерьез.

Я разнимаю руки и сажусь в кресло-качалку рядом с ним.

– Вчера случилось кое-что плохое.

Я не хочу вдаваться в подробности, поскольку не вижу ничего хорошего в том, чтобы рассказывать Ма’йи о Тахе.

– Ах да. Знахарь… – говорит он с драматически-возвышенными нотками в голосе.

– Откуда ты знаешь о Тахе?

– Я Койот. Я знаю…

– Да, да, знаешь все. Но какое это имеет отношение к тебе? Если ты здесь только для того, чтобы пожаловаться, что я не выполняю твою работу…

Он поднимает руку, заставляя меня замолчать.

– Я пришел сюда… кстати, где мы находимся?

– В заведении Грейс. Это «Всеамериканский бар».