– Да-да, конечно. Круги ада, ужасные пытки. Я помню, маленький сучонок, как ты извивался под моим кнутом, и в тот момент ты совершенно не был похож на несчастного страдальца. Я отчетливо слышала твои жалкие стоны. «Еще! Еще!» И я сразу вспомнила, что они мне напоминают – ты точно так же стонал десять лет назад, когда люди Лучиано притащили тебя сюда, ничтожного щуплого сопляка, тогда у тебя еще были на месте оба глаза.

Галатея, презрительно фыркнув, сложила руки на своей высокой груди.

– Точно, сестрица, и у него еще не было этих татуировок. Я была знакома с ним еще раньше, и, конечно же, я сразу узнала его наглую манеру. Я помню того юного контрабандиста, который приходил с материка на наше тайное место встречи со своими дружками на черной лодке. Они забирали товар – первоклассный кокаин и гашиш от наших ливанских друзей, а взамен оставляли оружие и деньги. Он уже тогда был дерзким выскочкой, которого чесались руки хорошенько проучить.

Стилетто с трудом выдержал взгляд фиолетовых глаз и хрипло ответил, глядя исподлобья:

– Я тоже тебя запомнил, контрабандистка. И запомнил все твои приемы. Такое невозможно забыть. Ты лишала меня сна, лишала меня зрения и слуха в твоем черном, темном мешке. Ты делала это, потому что узнала, что больше всего на свете я боюсь темноты. Кстати, откуда ты это все узнала? Хотя, впрочем, я начинаю догадываться откуда…

Он кивком головы указал на Ангелику, которая во время их разговора старалась спрятаться за спинами других цариц. Девушка не ответила на его взгляд, напряженно уставившись куда-то в сгущающуюся тьму. Ее синие глаза сузились, а полные губы сжались в тонкую линию.

– А ты не так уж и глуп, как я думала, хулиган! – звонко рассмеялась малышка Зоя, тряхнув рыжими кудрями. – Так и есть. Твоя подружка сдала тебя с потрохами, чтобы стать одной из нас!

Дамиана, не удостаивая Ангелику взглядом, согласно кивнула:

– Да, так и было. Она ползала у нас в ногах и умоляла, чтобы мы не наказывали ее, не превращали ее в свою рабыню. Собственно, как это ни странно, это была именно ее идея – выдать нам все твои самые тайные страхи, мечты, желания, боли и радости. Такое, что ты, наверное, и сам о себе не до конца знал. Предложение было очень заманчивым – ты становился совершенно открытым и беззащитным пред нами, словно препарированная лягушка, готовая для изучения, впервые мы знали о нашей жертве досконально все и могли больше не ограничивать себя в средствах. Ты стал нашим первым по-настоящему серьезным и большим экспериментом по полному подчинению и, надо признать, ты оказался весьма интересным экземпляром. Все прошло весьма успешно, и в награду мы даже сделали Ангелику одной из нас.

– Да, это было по-настоящему круто! – добавила София с азартным блеском в глазах. – До этого мы просто затрахивали сучек до одурения. Мы подмешивали им колеса в еду, и их штырило так, что им это все даже начинало нравиться. В любом случае они хреново понимали, что происходит, и позволяли нам делать с ними что угодно. Но вскоре нам это наскучило. А ты… Ты был что-то с чем-то. С тобой мы открыли целую новую большую специализацию. Я называю это «пси-садизм». Мы научились проникать людям прямо в голову. Понимаешь?

И она, зажмурив серый глаз, легонько постучала костяшками пальцев по своей бритой голове. Стилетто медленно кивнул не сводя с нее глаз:

– Да, я понимаю. Я тоже вспомнил тебя. Ты тот самый бывший морпех, которого выставили из армии за нарушение дисциплины. После этого ты связалась с семьей Анастасиса, стала работать на него. Ты умела делать так, что люди, которые мешали делам семьи, исчезали навсегда.

София мрачно ухмыльнулась:

– Обычно люди говорят «киллер».

– Нет не просто киллер. Тебя боялись, о тебе слагали легенды. Подожди… – Во взгляде Стилетто мелькнула неожиданная догадка. – Скажи, так это ты убрала старика Лучиано, моего бывшего босса? – Он издал сдавленный смешок. – Я только сейчас это понял. Дьявол, кто бы мог поверить, что это была женщина…

Самодовольная улыбка на секунду заиграла на губах Софии, она шутливо махнула рукой:

– Я сделала это исключительно ради тебя. Не стоит благодарности. Я просто не могла больше смотреть, как он к тебе относится! К тому же эта подлая крысиная подстава… Так не поступают с верными людьми. Так что, я думаю, «простой торговец» Марио получил по заслугам. Видел бы ты, как он хрипел и сучил ногами! Ради того, чтобы убрать старого кретина, я вернулась в семью Анастасиса. Он очень любил и уважал меня, уговаривал остаться… Но я отказалась даже от гонорара. Можно сказать, сделала это из любви к искусству. Как и все то, что я делаю своей плеткой.

Стилетто поморщился и непроизвольно пошевелил спиной, которая еще не вполне зажила после посещения тайного подземелья Софии. Улыбка Царицы стала еще шире.

– Брось, плеть – это всего лишь плеть. Кстати, об искусстве, жалко, что ты не видел кино, извини, но оно было эксклюзивным, только для избранных клиентов. Но могу сказать – в кадре ты был просто потрясающим!

– Какое еще кино? О чем ты?

Совершенно сбитый с толку, он обвел Цариц недоуменным взглядом, но те лишь улыбались и переглядывались в ответ. Наконец, София ответила, с трудом сдерживая смех:

– Как в каком? В кино, которое постоянно снимает наша малышка Зоя, у нее большое будущее в кинематографе. А ты – наша звезда. Неужели ты хочешь сказать, что настолько был увлечен жаждой мести и не заметил, что, помимо секретных тропок и подземных ходов, весь остров напичкан скрытыми камерами? Откуда, по-твоему, мы узнали про это твое «секретное» место для тренировок? – София обвела рукой скалистый утес. – Конечно, качество съемки страдает, зато монтаж, режиссура, музыка – все на профессиональном уровне. Правда, лучше всего в кадре всегда получается сама Зоя. Эх, а если бы ты видел кадры твоего падения со скалы – это на самом деле потрясающе, настоящий шедевр, такое не стыдно отправить даже на Каннский кинофестиваль.

Зоя восторженно закивала рыжей головкой, улыбаясь до ушей, глаза ее озорно блестели.

– Представляешь, чтобы обеспечить динамичный монтаж, нам пришлось снимать все с нескольких камер, расположенных на лодках, я даже использовала подводные объективы. – Малышка рассказывала увлеченно, указывая рукой на точки, откуда велась съемка. – Особенно я горжусь крупными планами. О, ты был просто бесподобен! Страх полета осветил твое лицо, ужас приближающейся смерти и счастье от моих прикосновений слились воедино, а когда мы упали в воду и ты начал тонуть, незадолго до того, как рабы на катере подобрали нас, по содроганиям твоего тела я поняла, что ты неимоверно бурно кончил. – Она радостно рассмеялась, явно довольная своим успехом. – Все же какая у тебя фактура, просто можно писать картины! Несколько особенно удачных фотографий я решила отослать на World Press Photo, я уверена, они будут иметь большую популярность. Только твое лицо, в нем столько чувства… Невозможно не влюбиться…

Стилетто слушал эту восторженную речь молча, с выражением тоски и отчаянья на лице. Когда Зоя наконец замолчала, он пошатнулся, выронил звякнувший о камни кинжал и медленно опустился на корточки, закрыв лицо ладонями. Мысли бежали по кругу безо всякого смысла. Неужели он и вправду был настолько ослеплен жаждой мести? Как он мог не заметить всего этого? Он думал, что это он следит за Царицами, но на самом деле это они следили за ним. Он хотел их использовать, но в итоге это они его использовали! Все это время он был посмешищем, их послушной предсказуемой куклой! Как это могло случиться? Сквозь гомон своих мыслей он с трудом расслышал шаги. Одна из женщин тихо подошла к нему и опустилась рядом на колени. Она заговорила с ним очень тихо, но от звука ее голоса у него мгновенно замерло дыхание. Это был тот самый голос, голос его неведомой защитницы!