Вальдер замер, продолжая смотреть на нее пристально, будто насквозь. Нахмурился – изломались брови у переносицы, нехорошо сощурились глаза. И даже через платье ощутилось, как похолодели его пальцы. Ясмин представила, как сейчас они сожмутся сильнее, вопьются ей в тело. И почему-то подумалось, что в той истории про жену были свои вопросы: отобрали ли?..

Такие, как Вальдер, не меняются. И другого выхода не было. Она никогда не будет с ним чувствовать себя собой – свободной и настоящей, которую принимают, какой есть. Теперь она знает, как это бывает на самом деле.

– Потеряла или захотела потерять? – спросил он так, что стало понятно: правду не утаить.

Его руки скользнули вниз, и он отпустил её. Она наконец увидела его без маски – настоящего. Губы сжались в тонкую линию, пальцы яростно сжались, и мигом слетела вся показная мягкость, которая была в танце и при разговоре. Казалось, он прямо сейчас впечатает её в стену или сделает что похуже – дрогнули от напряжения его плечи. Ясмин прижалась к стене, чувствуя лопатками твердый и холодный камень, и смотрела в сощуренные глаза, не в силах отвести взгляд.

– Ясмин! – призвал он к ответу.

– Мне жаль, – на удивление твердо ответила Ясмин. – Пожалуйста. Мне надо побыть одной.

Подобрав подол, она быстро вырвалась, поднялась по ступеням, не глядя на него, и прошла в свою комнату. И только там, прижавшись спиной к затворенной двери, выдохнула и прикрыла глаза.

Вальдер позаботился о её безопасности – наверняка попросил оставшихся в доме своих следить за тем, чтобы юная госпожа не покидала свои покои. Думал, что если она проведет время в одиночестве, то поймет, что совершила ошибку? А что если ошибкой было тогда согласиться на свадьбу?..

Остаток дня Ясмин и в самом деле провела в своей комнате в раздумьях, почти не прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Ходила взад-вперед, наблюдала из окна за последними несобранными участками плантации, где ещё трудились мятежники, и в груди снова поднималась волна гнева и желания защитить невиновных.

К вечеру Мартина заглянула с ужином, но поговорить им толком не дали – следили пристально, чтобы если что доложить своему хозяину. Поблагодарив заботливую служанку, Ясмин кивнула ей и проводила взглядом. Наскоро перекусила, а потом растянулась на кровати, запрокинув голову вниз и задумчиво всмотрелась в заходящее над лесом солнце.

Огромный оранжевый диск озолотил комнату, заиграл бликами на тёмных деревянных опорах, отразился мерцанием в шелковистом балдахине, огладил лучами стены, коснулись лица. И показалось, будто эти лучи сейчас впитались в кожу и наполнили силой всего южного неба.

Это её земля, её родина и место силы. Она больше не проиграет, потому что сражаться Вальдеру придётся не с ней, а с самой стихией.

Следующим утром удалось проснуться раньше всех, ещё до рассвета, когда дом спал. Потянуло выбраться на улицу и дойти до кипарисовой рощи, где покоилась мама – давно она туда не заглядывала. Удастся ли сейчас? Ясмин постояла перед шкафом, выбрала светлое платье и оделась сама, не желая никого тревожить. Затянула светлый шелковистый пояс на талии и отворила дверь, за которой никого, кроме дремлющего в дальнем кресле одного из чужаков: похоже, смиренное поведение прошлого вечера показало, что слишком усердствовать с охраной не стоит. Впрочем, Ясмин и не собирается больше сбегать.

Она спустилась вниз и на удивление встретила там сидящую у окна тетушку Иллейв. Странно, что папина сестра не уехала в это смутное время в свое поместье – пусть она там и на птичьих правах после замужества своей сестры. Осталась ради нее? Или опасается Вальдера? А может, ещё ждёт своего брата и отца Ясмин, кириоса ли Корса, но вряд ли об этом теперь может идти речь. Война и переворот магов разрушил все прежние устои, и сейчас пора строить новые.

– Как ты, девочка? – спросила тетушка Иллейв с искренней тревогой, осматриваясь с опаской.

– Хорошо, – улыбнулась Ясмин, сев рядом и подумав про Риана, про их последний разговор, его взгляд и прощальное пронзительное «Ясмин», от которого снова пробежали мурашки.

Воспоминания обожгли ярким солнцем от макушки до кончиков пальцев, и Ясмин почувствовала, как загорелись щеки. Даже горечь расставания таяла от этого света. Где бы он сейчас ни был, она будто чувствовала его тепло на расстоянии, где-то внутри, в самом сердце.

– Мы беспокоились, что с тобой что-то случилось. – Тетушка оглянулась, проверяя, не слушает ли их кто-то из чужаков.

– Правда, все хорошо. — Ясмин склонилась ближе к окну и завороженно всмотрелась в тонкую полосу рассвета над океаном, а потом спросила: — Пойдемте прогуляемся, пока не припекло слишком сильно?

– Хорошо, – по-привычному изящно кивнула Иллейв и поднялась.

Но у парадных дверей их встретил единственный не спящий Асенард и недвусмысленно заступил дорогу. Вальдер уже приказал никуда ее не выпускать даже из дома? Как это мило. Он становится немного предсказуемым.

– Доброе утро, дорогой Асенард, – произнесла Ясмин напевно и подошла вплотную к внушительному стражу.

Тот следил за ней с легкой насмешкой, как уже старый знакомый, зная, на что она способна и что может выкинуть. Он чуть нахмурился, когда она заглянула ему в глаза, чуть склонив голову, а потом быстро забрала с головы шляпу и надела на себя. И такое на его лице отразилось замешательство, что Ясмин мелодично рассмеялась.

– Позволите еще раз примерить? Такое яркое солнце, что боюсь перегреться.

– Хозяин запретил вам покидать дом без его ведома.

И он замялся, не зная, забрать ли у нее шляпу или это будет выглядеть теперь глупо и по-детски.

– Ну, так сообщите ему. Или... пойдемте с нами – это недалеко, за домом возле кипарисовой рощи. – Ясмин смотрела на него прямо и настойчиво. – Мы собираемся дойти до кладбища и почтить память моей дорогой матери. Сегодня ровно четырнадцать лет с тех пор, как ее не стало.

В ее голосе совершенно непроизвольно послышались трагические нотки – Ясмин не собиралась играть эту роль так явно, но воспоминания о матери и впрямь заставили дрогнуть и защипать глаза.

Тетя подошла к ней и успокаиваще огладила по спине, утешая. Ясмин снова посмотрела на стража, который только тяжело вздохнул.

– Я не собираюсь бежать – иначе зачем бы я вернулась? Это мой дом, и все здесь слишком дорого для меня, чтобы так просто оставить. Ну же! Можете отправить с нами хоть всю вашу охрану – мне всё равно.

Вот же упертый вояка! Наверняка отслужил с Вальдером добрую половину своей жизни. Но она видела его живым и человечным, а значит, и сейчас сможет достучаться.

– Хорошо, – наконец произнес тот. – Только недалеко, и я пойду с вами. Вздумаете делать глупости…

– Вот и прекрасно. Заодно отдохнете в нашей чудесной роще, – не дала ему договорить свою угрозу Ясмин, взяла тетушку под руку и потянула на улицу.