Прокручивая в голове, как буду действовать, я быстро привела себя в порядок и направилась для начала мириться с мужем. Только подошла к лестнице, как меня остановили голоса Лютова и Регины. На несколько секунд замешкалась, раздумывая, уйти к себе, переждать, пока они наговорятся, или спуститься. Но вдруг услышала, как женщина зло ответила моему мужу:

— Не могу я с ней нянчиться! Только богу известно, чего мне стоит сдержаться, чтоб не придушить её.

От услышанного у меня кровь отхлынула от лица. Я схватилась за перила, ища опоры. Только перевела дух, как услышала ответ Егора Александровича:

— А ты через не могу, поняла? Меня она тоже бесит, и я не меньше тебя хочу её придушить…

— Но… — начала та.

— Никаких «но»! — пророкотал он. И уже тише: — Регина, мы как никогда близки к цели…

Дальше я слушать не стала, побрела к себе в комнату, переставляя ноги по инерции. Зайдя туда, закрыла дверь и, прижавшись к ней, прикрыла глаза, пытаясь унять сердцебиение.

— Вот никогда не подслушивала, и, судя по услышанному, не стоило начинать, — прошептала я осипшим голосом.

Эх! Лучше бы я ничего не слышала. Как я после этого с ним разговаривать буду? А с ней?

«Остановись, Мила! Не пори горячку, может, они не о тебе говорили!» — начала я мысленно себя успокаивать. Поддаваться эмоциям глупо. Нужно всё хорошенько обдумать и, главное, не показать им своё смятение. И всё же их обоюдное желание свернуть кому-то шею пугало. Пусть даже не мне, но сама мысль лишить кого-то жизни для меня чужда. Боже-е… с кем я связала судьбу?!

Пришлось опять себя успокаивать, иначе они могут понять по моей нервозности, что я услышала часть их разговора. А пока я не разобралась в ситуации, этого допустить нельзя.

Когда пришло время наряжаться на приём, я уже почти успокоилась, убедив себя, что неверно истолковала их разговор. Ведь часто такое случается, что неверно понятая фраза ломает судьбы. А учитывая, что сейчас у меня и так всё плохо, не стоит усугублять. Решила, что постепенно во всём разберусь. Мне действительно это помогло. Я даже спокойно приняла помощь Регины, рассудив: пусть делает, как считает нужным. Тем более, сейчас я не в состоянии привести себя в нужный для приёма вид.

Когда увидела Лютова, чудом не выдала себя, покачнувшись. К моей радости, он решил, что такая реакция из-за случившегося в библиотеке. Ну и ладно, пусть думает что хочет, сейчас мне нужно немного прийти в себя. А там посмотрим...

Надеюсь, что я всё же неправильно поняла их разговор...

Мы сели в машину, и, как по закону подлости, Лютов предпочёл место рядом со мной на заднем сидении. Я попыталась отодвинуться от него, но не тут-то было: он приобнял меня за талию рукой и резко притянул к себе. Наклонившись к моему уху, чуть слышно прошептал:

— Ты меня любишь, не забывай.

Я вначале даже рот открыла от удивления и посмотрела на него, как на ненормального. Люблю? Но, увидев его предостерегающий взгляд, поняла, что он имел в виду игру.

— Постараюсь изобразить, — ответила на пределе слышимости.

Он покачал головой.

— Мы сейчас, — открыв дверь автомобиля, обратился он к водителю. — Забыл тебе подарок вручить…

Делать нечего, пошла с ним обратно домой. Лютов завёл меня в кабинет и, закрыв за нами дверь, перешёл сразу к делу:

— Мил… — начал он, обнимая меня за талию и медленно притягивая к себе. — Я хочу извиниться за сегодняшний инцидент.

— И вы меня извините, что оттолкнула, хотя обещала этого не делать. Просто я испугалась и…

Договорить он не дал, резко прижав к себе и прикоснувшись губами к макушке, на выдохе произнёс:

— Ещё бы ты не испугалась. Я, бл*ть, тебя чуть не изнасиловал. Никогда бы себе не простил, если бы поддался животным инстинктам. Такого у меня никогда не было, чертовщина какая-то. Прости, мелкая, но у меня реально планку снесло, вовремя ты меня в чувство привела.

Это он сейчас о чём?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Егор Александрович, — отстраняясь, начала я, — всё было хорошо, правда. Вам не за это нужно извиняться, а за то, как повели себя после.

— А что было после? — удивлённо посмотрел он на меня, продолжая удерживать рукой за талию.

— Вы были злы на меня и сказали: «Свободна». Так обращаются только…

— Да я на себя злился! — перебил он меня. — И выпроводил я тебя от греха подальше, ведь на тот момент желание ещё не угасло. А насчёт «свободна» был не прав, больше такое не повторится.

— Спасибо.

— Мил, но я уединился с тобой не только для этого. Нам нужно научиться взаимодействовать. Сейчас мы поедем на приём, и за нами будет наблюдать уйма людей. Поэтому я прошу, изобрази влюблённость.

— С этим, конечно, проблема… но я постараюсь.

— Почему проблема?

— Так я никогда никого не любила, вот поэтому и проблема. Ведь не знаю, как ведешь себя, когда любишь.

— Хм, — усмехнулся он, отпуская меня и отходя в сторону, — ты всегда так откровенна с людьми?

— А зачем мне вам врать? — не понимала его вопроса.

— Действительно… зачем? — покачал он головой. — Ладно, помогу и на этот раз.

— На это я и рассчитываю, у вас же опыта в амурных делах больше.

— Вот тут ты ошибаешься, никогда ранее не был влюблён в женщин. И всё же сейчас я могу тебе показать, как ведёт себя влюблённый мужчина. Пусть ещё не любовь, но уже близко к этому.

От его проникновенного взгляда при этих словах по телу пробежала мелкая дрожь. Он сейчас на что намекает? На влюблённость в меня?

«Стоп! Мила, куда тебя опять понесло? Может, он говорит о другой женщине, а ты, глупая, начала примерять к себе», — начала я отчитывать себя. А потом подумала, а вдруг правда? Вон как пристально смотрит, словно ждёт от меня ответного признания. Но пока я не выясню, что означал их разговор с Региной, ни о каких чувствах и речи быть не может. Надеюсь. С другой стороны, может, это просто слова, и ничего они не зачат, а я тут всполошилась. Поэтому решила ответить так:

— Буду смотреть на вас и подстраиваться.