Испытывая необычное возбуждение, охватившее его с ног до головы, Цикл медленно поднялся из-за стола. Боевой азарт рвался наружу, грозясь выдать замысел, и Гамба опустил голову, будто бы подавленный безрадостными новостями.

Глава «Gruppo Aggiornamento» смотрел на него внимательно, опытным взглядом выискивая на видимой части лица даже самые эфемерные эмоции.

Выйдя из-за стола, Витторио задвинул легкий стул.

– Прости меня за дерзость, дядюшка. – Он сделал в сторону родственника короткий нерешительный шаг. – Я всегда любил и искренне уважал тебя, ты хорошо знаешь это. Как знал и мой отец, завидовавший нашей близости…

Гамба сделал еще несколько шажков, протягивая к массивному старику затянутые в красную кожу руки.

– Именно ты открыл мне глаза, указал верную дорогу. Спорить с тобой глупо и совсем не делает мне чести. Прошу прощения…

Шажок, еще один, он смотрел на обреченного родича виновато и подавленно.

– Я сделаю все, как ты велишь, дядюшка Раймундо.

Теперь остается только одно рукопожатие. Стиснуть толстые пальцы, или прижать его мясистую ладонь к мертвенному холоду маски, или хотя бы обнять старика. До кресла главы корпорации оставалось всего три стула.

В этот момент Раймундо отложил сигару, а его правая рука снова исчезла в ящике стола.

– Стой, где стоишь, мой мальчик, – негромко приказал он, и у Цикла внутри все оледенело. – Я принимаю твою благодарность и извинения. Но больше не делай ни шага! У меня тяжелая форма новой разновидности гриппа, знаешь ли.

Брови Витторио поползли вверх, и он даже не попытался скрыть переполняющие его чувства. Никогда до этого дядя не был так подозрителен и холоден к племяннику, которого любил, как родного сына. Неужели Цикл неосторожно выдал себя? Или жизненный опыт толстяка позволял ему видеть людей насквозь даже сквозь нанопокрытие фарфоровых личин?

– Что?.. – пробормотал младший Гамба.

– Я просто забочусь о твоем здоровье, глупый мальчишка. А теперь ступай. – Пухлый рот Раймундо расползся в вежливой улыбке. – Еще раз спасибо, что уважил старика визитом. Возвращайся к защите корпоративных интересов. Когда я снова увижу твое рвение, бонусы будут возвращены. Обещаю…

– Всего доброго, дядюшка, – заиндевевшими губами произнес Витторио. Укрытое полумаской лицо сейчас не могла согреть даже вгрызавшаяся в плоть термопена. – Спасибо за новый урок…

Развернувшись на каблуках, молодой мужчина в красном брючном костюме и блестящей белой личине двинулся к дверям, чувствуя на себе пристальный взгляд светло-серых глаз.

Он уйдет, выбора нет. Увы, но отныне Витторио Гамбе придется спрятать от глаз родственника все свои проекты, полагаясь только на личные резервы. А еще он всеми силами начнет приближать миг, когда сумеет свергнуть окостенелого диктатора, живущего вчерашним днем.

Словно тупой крестьянин, Раймундо Гамба окучивает бесценную навозную грядку, забывая смотреть на всесильные звезды. Цикл постарается сделать так, чтобы фермер как можно скорее улегся в столь любимую им землю.

Этим вечером он ощущал себя хищной птицей: беркутом или орлом-белохвостом.

С тридцатиметровой высоты посольского балкона Вебер наблюдал за бурлящей под ногами суетой, высматривая будущую жертву. Слева и справа раскинулись отвесные стены «Ильи Муромца», над головой темнело небо, зажигались первые звезды. А внизу все рос и ширился городок, разбитый у основания комбайна по велению подполковника Юйдяо.

Работы, нужно отметить, при этом остановлены не были.

Сотни и сотни поднебесников все так же заступали на вахты, гоня на север извилистые колонны бетономешалок, грузовиков и бульдозеров. В посольстве, работников которого Илья этим вечером застал в неполном составе, поговаривали о наведении переправы через горную речку, преградившую комплексу путь.

Зато те, кто рабочий день уже окончил или наслаждался кратковременным отпуском, оттягивались вовсю. С высоты посольских этажей были хорошо видны ларьки, в которых китайцы по талонам отоваривались пивом, и длинные мангалы, где жарили соевое мясо. Особое место отводилось сценам для музыкантов и аренам с гимнастами, почти без перерывов выступавшими под аплодисменты толпы.

Активировав часть свежего софта, залитого в «балалайку» старшим Гринивецким, Вебер сканировал толпу. Он действительно стал птицей, небесным хищником, поджидающим неосторожную добычу. Перед взглядом с трехкратным увеличением проносились десятки и сотни людей, и ни один из них не избегал изучения и анализа. Любые несоответствия заложенным в программу «усредненным» параметрам роста, веса или цвета волос, зафиксированные в людской массе, сразу привлекали внимание Лешего.

Пока, к сожалению, оно было по ложной тревоге приковано лишь к «нестандартным» поднебесникам – в частности, несуразно высоким. Да к дюжине иностранных журналистов, праздно шатающихся по красочному палаточному городку и вкушавших сладкий рис.

Но преимущества наблюдательной позиции было сложно переоценить, в офисе посольства Илья вскоре и вовсе остался один, а потому он постарался запастись терпением. В конце концов, цирковые выступления поражали пластикой и энергией акробатов, вечерний сентябрьский ветерок приятно поглаживал ежик волос, а на перилах возле локтя стояла едва початая коробка с еще горячими китайскими пельменями.

– Здрассте, товарищ подполковник, – бормоча с набитым ртом, улыбнулся Леший.

Из самого дальнего шлюза, спускаясь по рифленому пандусу широким армейским шагом, появилась Желтый Каракурт. За ней послушным псом плелся тот самый старлей, что сопровождал Вебера в комнату с перламутровыми стенами.

Ближайшие патрульные принялись вытягиваться в струнку, отдавая честь. Толпа же, напротив, предпочла единым целым откачнуться подальше, только бы лишний раз не попадаться этой женщине на глаза.

С видом проверяющего стойла конюха Чэнь Юйдяо двинулась через ярмарочный городок, в который полноценно превратилось поселение под стенами «Муромца». Пробовала еду из огромных котлов, с омертвевшей улыбкой отвечала на приветствия рабочих, лениво хлопала гимнастам.

Убедившись, что все под контролем, и засвидетельствовав уважение к нехитрым радостям простого люда, Каракурт направилась обратно в комбайн. На короткую роковую секунду, словно невзначай, задрав голову и осмотрев свои небоскребные владения снизу вверх…

Илья, жевавший очередной пельмень, чуть не подавился.

Это было привычкой подполковника – глядеть на громаду от ее подножия? Или она почувствовала интерес, проявленный к своей персоне с балкона на средних уровнях?

Юйдяо и ее помощник Ху уже давно скрылись внутри, а Вебер все стоял в шаге от балконного края, забыв проглотить еду.

Отставил коробку обратно на перила – аппетит исчез. Снова склонился над городком, продолжив изучение толпы и стараясь унять учащенный пульс. И уже на бегу размышлял, что если бы Каракурт отвлекла его чуть позже, он бы никогда не заметил одинокую фигуру, торопливо исчезающую в кустах…