– Никакого секрета нет, милорд, – я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя внутри обмирала от страха. Кто знает, как отнесутся эти высокие чины к тому, что я использую запрещенный жвальник? – Обычные противовоспалительные микстуры и обеззараживающие средства.

– Покажите, – приказал настойчивый лорд.

Он подошел к столику и принялся разглядывать этикетки темных бутылей.

– Это что?

Указательный палец, с толстым золотым перстнем, ткнулся в стеклянный кувшин.

Я беззвучно выругалась.

– Травяной отвар, милорд.

Мой ответ прозвучал почти бесстрастно.

– Из чего он? – не унимался лорд.

Я сжала руки, стараясь не выдать своего страха. Рес! Если я скажу, что там жвальник… Какая разница, что принес его Каллеман? Обвинят-то все равно меня.

– Ну, хватит, Эрвин, – послышался равнодушный голос Горна. – У нас слишком мало времени, чтобы выслушивать никому не нужные объяснения.

Граф повернулся к остальным членам комиссии и сказал:

– Господа, полагаю, вы узнали все, что хотели. Предлагаю дальнейшее обсуждение перенести в мой кабинет.

Он подошел к двери, распахнул ее и выжидающе посмотрел на членов комиссии.

Лорды возражать не стали и потянулись к выходу, тихо переговариваясь на ходу. Последним выходил въедливый брюнет. Горн, дождавшись, пока тот покинет палату, повернулся ко мне, бросил мрачный взгляд и, казалось, собирался что-то сказать, но передумал и молча вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Я разжала крепко сжатые ладони.

– Тера Кэтрин, вам плохо?

Вопрос Брансона заставил меня встряхнуться.

– Нет, хорошо, – улыбнулась мужчине и подошла к Сноргу. – Как ноги? Болят?

– Что вы, тера Кэтрин, – усмехнулся тот. – Когда вы рядом, все сразу проходит.

– Значит, болят, – кивнув, развела в стакане порошок болеутоляющего и подала своему рисковому пациенту. – Пейте.

– Тера Кэтрин, вы же приняли мое предложение, да? – не унимался Снорг.

– Нет, тер Снорг. Не приняла. В ближайшее время я не собираюсь замуж.

– Но почему?

– Да отстань ты от девушки, Лео. Хватит приставать к ней со своими дурацкими вопросами, – вмешался Брансон. – Тера Кэтрин, можно мне воды? – обратился он ко мне, видимо, желая замять ненужный разговор.

Я кивнула и наполнила стакан из графина.

– Спасибо, – поблагодарил больной.

Брансон пил, а я разглядывала его, наверное, впервые обратив пристальное внимание не на раны, а на внешность. Была у меня такая дурацкая особенность. Когда я видела тяжелого больного, остро нуждающегося в помощи, то могла не заметить ни того, как он выглядит, ни того, во что он одет. И лишь спустя какое-то время, когда болезнь отступала, я удосуживалась «познакомиться» с пациентом поближе. Вот и сейчас. Я смотрела на Брансона с интересом, составляя представление о нем не как о больном, а как о человеке.

Итак, Конрад Брансон, десятник. Сильный, крепкий, немногословный. Голова седая, но сам он не выглядит старым. Карие глаза смотрят на мир с прищуром, прячась под густыми бровями. Квадратный подбородок слегка выдается вперед. Две продольные морщины залегли вдоль рта, придавая лицу суровую замкнутость. Нос пару раз был сломан. Над верхней губой белеет тонкий шрам.

Брансон напоминал мне вековой дуб – крепкий, кряжистый и много повидавший на своем веку.

– Тера Кэтрин, а лорда Горна тоже вы лечили? – прерывая мои наблюдения, неожиданно спросил Шимон. Он уселся на постели и уставился на меня с веселым любопытством.

– Лорда Горна лечил доктор, я всего лишь помогала.

– А слуги в замке говорили, что это вы лорда Карающего на ноги поставили. Мы пока его охраняли, чего только не наслушались!

– Селий!

Брансон предупреждающе посмотрел на сослуживца.

– Да ладно, чего там? – отмахнулся тот. – Разве тера Кэтрин не знакома с иренборгской прислугой? То еще осиное гнездо. Думали, все младшему братцу милорда достанется, и просчитались. Видели бы вы, тера Кэтрин, как они расстроились, когда лорд Карающий поправился. Особенно экономка убивалась, прям лица на ней не было, и глазюки бледные просто бешеные стали.

– Чем же им лорд Горн не угодил? – поинтересовалась я.

– Да там матушка милорда воду мутит, – простодушно ответил Шимон. – Лорд Карающий ее содержания лишил и дом отобрал, так она вернуть все надеялась, как граф помрет. Младшенький-то – настоящая тряпка, из всех достоинств только рожа смазливая да умение на скрипке играть, вот леди и надеялась, что все ему отойдет, а она им крутить будет, как заблагорассудится. А не вышло! Лорд Карающий их всех на чистую воду вывел. И братца вызвал, и маменьку, и слуг всех допросил. Помните, там такой здоровяк был, Хельд, кажется? Так он, оказывается, лорда Карающего с постели сбросил, надеялся, что тот кровью истечет и умрет. А дружок его на стреме стоял, в коридоре. Хотя это ж еще при вас было, вы же потом графа и спасли, – воскликнул Шимон. – Теперь в Иренборге новая прислуга, а леди Горн с Хьюго уехали в свой захудалый Брукфилд.

– Рес, Селий, ты хуже бабы! – с досадой выругался Брансон. – Все сплетни выложил. Вот скажи, тебе-то какая разница, что там у графа в семье делается? Знай себя, и хватит с тебя, к чему чужое белье полоскать?

– Зато ты, как бирюк, ничем не интересуешься. Молчишь сутками напролет и куришь украдкой, пока тера Кэтрин не видит.

– Ах ты ж, поганец! – побагровел Брансон. – Стучать на меня вздумал?

Он приподнялся на постели, с гневом уставившись на Шимона.

– Стоп, – вмешалась я. – Тер Брансон, тер Шимон, прекратите. Я понимаю, вам уже надоело тут лежать и от скуки вы готовы на все, но я, как ваш… как ваша сиделка, категорически против любых волнений. Они не полезны для здоровья.

– Простите, тера Кэтрин, – извинился Брансон.

– Слышь, Конрад, – примирительно улыбнулся Шимон. – Не злись. Я ведь так, просто болтаю. И тера Кэтрин, она же своя, не сдаст.

От слов Селия на душе потеплело.

– А хотите, я вам почитаю? – предложила я. – Лорд Каллеман недавно интересную книгу принес, «История одного рискованного предприятия» называется.

Мои пациенты переглянулись и замялись.

– Да, мы бы лучше в тренку сыграли. Или в карты, – неловко кашлянув, признался Брансон. – А книжки, вы уж простите, тера Кэтрин, это больше для аристократов.

Он смущенно улыбнулся, и эта улыбка преобразила его суровое лицо до неузнаваемости. Словно солнышко из-за туч выглянуло.

– Что ж, пойду спрошу у доктора Сортона, может, у него где-нибудь завалялась лишняя колода, – усмехнулась я.

– Тера Кэтрин, я говорил, что обожаю вас? – Снорг привстал и вперил в меня пламенный взгляд.