И еще Мариша подумала: значит, что бы там ни врала Наташа своим любовникам, все ее попытки выдать Михасика за сына Гены или Бориса рано или поздно были бы раскрыты и обречены на провал. Мы живем в век продвинутых технологий, и экспертиза легко доказала бы отсутствие родства у Михасика как с Геной, так и Борисом. Ничего у Наташи из ее задумки не вышло бы. Наташа родила и растила ребенка с его биологическим отцом, а вовсе не с посторонним малышу мужчиной.

– Но я все же склонна считать, что тут больше повинен простой случай, совпадение, чем выбор самой Наташи. Она могла ровно с таким же успехом забеременеть и от какого-то другого мужчины.

Что же, верно, могла. И тут мысли Мариши завертелись. Постойте, если Миша был точно сыном Романа, то зачем же тогда ребенок Лебедю? Малыш-то ему чужой. Но Лебедев ведь тоже далеко не дурак. Должен понимать, что гарантий в том, что Михасик – это его сын, нет никаких. Может, он тоже затеял проверочку? И проверочка эта выявила, что Наташа врала своему любовнику в том, что ребенок от него. А что, если, узнав правду, Лебедь до такой степени взбесился, что просто застрелил обманщицу? Мог, и очень даже запросто. Но куда он дел тогда Михасика? Ах, да куда угодно. Если Лебедь понял, что ребенок не от него, он мог просто вышвырнуть малыша за дверь. Или даже сделать с ним кое-что пострашнее. Нечего этого типа слушать, надо его скорее хватать и колоть.

– Знаете, вы мне подсказали, как надо действовать дальше, – произнесла Мариша взволнованно.

– Мне бы очень хотелось, чтобы Наташа была другой, – задумчиво произнесла Рита. – Роман не должен был жениться на такой женщине. Как человек она была много ниже моего брата и духовно, и культурно. Я бы назвала ее интересы и ее саму примитивной. Сама я никогда не привела бы подобного человека в нашу семью. Это был недостойный поступок, и я много раз говорила об этом Роману.

Иногда, думается, что и прямо при Наташе. Вот откуда шла ее нетерпимость к своей золовке.

А еще Мариша подумала, что у Риты слишком гипертрофированное чувство ответственности за своих близких. Мариша бы посоветовала ей быть проще, скромнее, меньше думать о том, как сделать своих окружающих лучше, чем они есть. И больше заботиться о том, чтобы стать лучше самой. Но, судя по тому апломбу, с которым изъяснялась Рита, женщина считала, что с ней и так все в полном порядке.

– Ладно, я пойду. Уже поздно, а мне еще ехать через весь город.

Мариша покивала головой. Она тоже чувствовала усталость. Тепло попрощавшись с Ритой и пообещав, что будет держать ее в курсе расследования, Мариша отправилась домой. Там уже было совсем тихо, все домашние успокоились и спали. Мариша тоже намеревалась завалиться на боковую. Сил, чтобы еще что-то придумывать, у нее просто не было. Она лишь успела подумать, что если правда то, что Господь дает детей и особенно сыновей людям почтенным, то неудивительно, что Наташа забеременела именно от Романа, а не от Гены, гуляющего направо и налево от законной супруги, и не от Бориса, который, как ни крути, а черных дел на своем веку натворил немало. Судьба или Бог избрали в отцы ребенку Наташи наиболее достойного из них троих.

Вот только сама Наташа, похоже, такого хорошего мужа была совсем недостойна. Хуже того, она вовсе собиралась его бросить, уйти к другому, и к кому! К уголовнику, который, очень может быть, собственную сестру снабжает кокаином, а может статься, что сам ее на эту дрянь и подсадил.

Несмотря на то что Мариша очень устала за день, сон не шел к ней. С каждой минутой фигура Бориса выглядела все более и более подозрительной, но мысли о нем почему-то в голову Марише не шли. Она лежала и пыталась понять, в чем дело. В памяти крутились обрывки разговора с Ритой, ее образ, сжимающая мишку рука. Как она любит своего племянника! Даже за его мишкой приехала. Так, все еще думая про Риту, сыщица все-таки и заснула.

Утро началось с громких детских голосов. Мариша выглянула в коридор, чтобы узнать, по какому случаю рев сейчас. Оказалось, что хитрая Юлька, которой понравилось использовать Маришу в качестве няни, решила спозаранку отправиться на процедуры, а детей планировала оставить сестре. Саму Маришу она об этом почему-то не уведомила, может быть, догадывалась, что если Мариша будет знать о готовящемся ей испытании, то попросту удерет из дома.

Возможно, где-то Юлька была права. И ее план обязательно удался бы, Мариша спала крепко, но дети подняли такой рев, что не услышать было невозможно. Так что Юле пришлось объяснить, когда она намерена вернуться. Оказалось, что не раньше полудня.

– Но ты их постарайся как-нибудь покормить. Кашу я сварила, она на кухне.

Стоило Юле с Колей уйти, как следом за ними выскользнули из дома и Света с Лешкой. Младшие дети продолжали вопить на два голоса, поэтому Марише пришлось испробовать на них свое вчерашнее средство. Она оставила детей одних и ушла на кухню, где сварила кашу для всех троих. Ту непонятную серого цвета размазню на воде, что сварила своим детям Юлька, Мариша сразу же спустила в унитаз. Перловка на воде, что может быть гадостнее! И даже измельчение ее блендером не может исправить вкус.

Мариша любила кашу пышную, сдобную. Она взяла неполезную, но такую вкусную манку, налила жирного молока, добавила ванильного сахара, который хранился у нее вместе со стручком ванили в специальной банке с плотной крышкой, чтобы оттуда не выветривался запах, чуть-чуть соли и потом только старательно мешала, чтобы не образовалось противных комочков. Когда каша загустела, Мариша добавила туда еще и сливочного маслица, которое тоже размешала. Ее собственная мама в такую кашу добавляла еще и один-два желточка, но Мариша поостереглась. Каша и так получилась густой, в ней ложка могла стоять. Но зато и пахла она просто обалденно.

На запах Мариша и рассчитывала. Как только аромат ванили распространился по квартире и достиг комнаты малышей, рев окончательно утих. А спустя всего минуту показались и сами герои, чутко поводя своими маленькими носишками.

– Вкусно пахнет, – заметила старшая девочка.

– Это десерт.

– Десерт – это сладкое?

– Да. Хотите?

Дети хотели. Мариша положила им уже слегка остывшую кашу в высокие вазочки, в которых подавала обычно мороженое. Сверху украсила кусочками фруктов, и дети были очень довольны получившимся завтраком.

Кокочка, которого Мариша выпустила из клетки, завтракал вместе с ними. К полному восторгу малышей, попугай садился на край Маришиной вазочки и клевал кашу прямо из нее. Попугай так торопился проглотить побольше, что крупинки с его клюва летели во все стороны. А когда ему вдруг начинало казаться, что в ложке у хозяйки каша особенно вкусна, то он перебирался на ложку и клевал прямо с нее.

– Он кушает! Кушает! – кричали дети в полном восторге.

Теперь они уже не делали попыток напасть на попугая. И Кокочка их больше не боялся, хотя гладить себя все равно не позволял. Наевшись, попугай улетел на клетку и принялся там чистить свой клюв о металлические прутья и хвастаться всем подряд, какой он умница и красавец.