– В Найроби. Правительство ввело особое положение по всей стране. Действуют законы военного времени. Во всех крупных городах создаются фильтрационные лагеря.

Миллен кивнул.

– Поедемте с нами, – предложил Кито.

– Нет, я должен дождаться своих людей.

– Если их освободят, сюда они уже не вернутся.

Миллен тоже это подозревал.

– А куда их повезут?

– Я не знаю.

– Что обычно происходит с похищенными ради выкупа, когда их спасли?

Кито взвесил вопрос в уме.

– Это зависит от спасателей. Если они прибудут на корабле, то заложников вернут на корабль где-нибудь в Индийском океане. Или в ближайший аэропорт. Скорее всего, в Мандере.

Мандера. Для Миллена это был лучший вариант.

Кито прочитал его мысли.

– Один совет, доктор.

– Что такое?

– Отправляйтесь поутру – так надежнее.

– Да, неплохая мысль.

– Мы оставим вам внедорожник, воду и сухпайки. – Кито замялся. – И оружие.

– Оно мне не потребуется.

– На всякий случай. У вас есть солнечная зарядка для телефона?

Миллен кивнул.

– Отлично. Желаю удачи, доктор Томас.

– Тебе тоже, Кито.

Когда кениец отошел в сторону, Миллен снова окликнул его:

– Кито!

Проводник обернулся.

– Спасибо еще раз, что вытащил меня из пещеры.

– Не надо благодарить. Вы приехали выручить нас. Мы перед вами в долгу.

Когда красная пыль за колонной машин улеглась, Миллен вернулся в палатку, надорвал обертку сухого пайка и принялся молча жевать, поглядывая на вещи, в идеальном порядке разложенные на половине Ханны.

Первый раз они встретились шесть месяцев назад, во время вводного курса интернатуры ССЭД. Поначалу девушка показалась ему нервной и закрепощенной. Но постепенно, узнавая о ней все больше, он понял, что это – ее манера проявлять заботу. Для Ханны было очень важно хорошо подготовиться и выполнить работу на отлично. Доброе сердце подтолкнуло ее к медицинской карьере. Ханна заботилась о пациентах, как Миллен заботился о животных. Он предложил разделить с ним палатку во время командировки, чтобы регулярно сверять медицинские и ветеринарные показания.

«Почем знать, – заявил он, – может быть, в свободные от работы часы мы совершим научную революцию и откроем способ, как остановить эпидемию».

На самом деле он рассчитывал преуспеть в иной сфере.

Покончив с едой, юноша достал телефон. Приложение Audible по-прежнему использовало в качестве заставки обложку «Соловья», поддерживая готовность продолжать повествование с того места, на котором он и Ханна перестали его слушать. Миллену требовалось отвлечься, отключить мозги от ожиданий и переживаний. Он хотел было нажать кнопку воспроизведения и заснуть под речь диктора, потом передумал и загадал, что закончит слушать книгу с Ханной после того, как она вернется целой и невредимой.

Юноша отложил телефон и закрыл глаза. Доктор Шоу была права: мысли – враги сна.

Элим Кибет то приходил в себя, то вновь терял сознание. День сменялся ночью, а ночь сменялась днем, словно кто-то включал и выключал свет. Лихорадка набегала волнами, жар выжигал внутренности, затем отступал, оставляя надежду, что больше не вернется.

Симптомы с каждым днем усугублялись. Стало трудно думать. Надежда на выздоровление таяла, уступая место смертной тоске. И лишь потеряв последние остатки надежды, Элим осознал, насколько долго продержался.

Костер за окном каждую ночь вырастал все выше. Поначалу в огонь летели только костюмы и зараженные материалы, потом настал черед трупов. Наконец однажды ночью костер не зажгли. Элим сообразил: в беде оказался не он один. Беда грозила всему городу.

Открылась дверь, вошла Ния Океке. Чиновница Минздрава Кении ввела ему ZMapp и настояла, чтобы он занял палату, в которой прежде лежал американец. Женщина вкатила тележку, нагруженную бутылками с ПРР, чистыми ведрами для телесных выделений и коробками с антибиотиками и болеутоляющими средствами. Тележка остановилась на расстоянии протянутой руки от Элима, женщина присела на постель на уровне груди пациента.

– Мы уезжаем, Элим.

Врач опустил глаза, измученный лихорадкой мозг пытался нащупать аргумент, способный убедить персонал не бросать пациентов.

Ния, похоже, поняла ход его мыслей.

– Возражения неуместны. Здесь почти не осталось пациентов.

– Сколько?

– Двое, включая тебя. Второй, молодой человек, скорее всего скончается еще до нашего отъезда.

Элим со вздохом кивнул.

– Куда вы едете?

– В Дадааб. Потом в Найроби. Нам предстоит разбивать лагеря вместе с военными и медиками.

Элим мысленно представил себе, что произойдет, если эпидемию не удастся остановить. Правительство падет. Повылезают всякие полевые командиры. Начнется новая гражданская война, бесконечная борьба за земельные угодья и ресурсы. На дорогах будут свирепствовать бандиты. Эпидемия отбросит Кению на сто лет в прошлое. И началась она здесь, в Мандере, в этой самой комнате.

– До твоего приезда, – с трудом выговорил он, – я беспокоился, сколько еще смогу держать больницу открытой. Я и представить себе не мог, чем все закончится. Что окажусь последним ее пациентом и умру здесь. И что она умрет вместе со мной.

– Верь в лучшее, Элим. Вера – лучшее лекарство, особенно когда обычные лекарства не действуют.

В кабинете своего дома Эллиот Шапиро едва сдерживал нарастающее раздражение.

– Сейчас не время для политики. Жизни людей в опасности. Вы нашли их? Прошу вас, не скрывайте.

Он начал слушать, что ему говорят, и тут же перебил:

– Меня не интересует, какой у вас приказ. Слушайте… Алло? Алло?

Эллиот опустил трубку и потер брови. Вероятность спасения Пейтон и ее команды таяла с каждым часом. Как будто наблюдаешь медленную смерть члена семьи. Истинная пытка.

За последнюю ночь ни он, ни Роуз не сомкнули глаз. Эллиот сидел в своей «берлоге» и отслеживал новостные каналы и веб-сайты, боясь пропустить важное сообщение, слушая, как в спальне чихает и кашляет Роуз. Он периодически приносил жене воду и еду из кухни, присаживался у кровати, расспрашивал о книге, которую она читала. Состояние Роуз выровнялось, однако его пугала мысль, что она и другие люди заразились тем самым вирусом, убившим тысячи кенийцев.

В доме устроили импровизированный карантин: сын, невестка и внук Эллиота расположились на втором этаже, Эллиот и Роуз – на первом. Внук весело носился по свободной комнате над гаражом, с ним играли родители. Обе группы разогревали замороженную еду из холодильника и принимали пищу по отдельности. Праздник благодарения получился унылым, но они хотя бы не заразили друг друга.