– Например?

– Ловушка безотказности. Если имплантат и блокировка памяти – часть продуманного плана Хьюза или того, кто им манипулирует, они могли поставить ловушку безотказности. Вторжение постороннего тела в мозг в области имплантата вызовет срабатывание защитного механизма, способного окончательно стереть память или даже умертвить ее носителя. Заранее не угадаешь.

– Все это – бесполезные пересуды. У нас попросту нет двух месяцев. – Коннер потер виски́. У него начинала болеть голова. – Rook и Rapture у нас, но Rendition пока что у него. Без Rendition «Зеркало» не будет работать. Две тысячи лет усилий отправятся псу под хвост, а заодно с ними – человечество как вид.

Пожилой ученый кашлянул.

– Можно отпустить его и позволить ему сделать свой ход.

– Свой ход?

Андерсон кивнул.

– У Хьюза наверняка имеется запасной план, привязанный к определенным точкам или событиям или к какому-нибудь сигналу, который через имплантат возбудит память. Что, если позволить Десмонду самому восстановить свои воспоминания? А когда будет нужно, мы снова его подберем.

– Слишком много допущений, доктор. Причем главное из них – что мы сумеем его «подобрать», как вы выражаетесь, когда посчитаем нужным. Его и в первый раз удалось отловить с огромным трудом. Если Десмонд восстановит память и осознает свои способности, поймать его будет практически невозможно.

– Тогда, боюсь, у нас нет вариантов.

– Напротив. Вариант, господа, есть, причем очень хороший. И я им воспользуюсь.

Боевики рывками вытащили Пейтон и Ханну из внедорожника, не обращая на крики никакого внимания. На голову пленниц надели черные мешки, руки связали и отвели к вертолету, где еще связали и ноги. В кромешной тьме грохот двигателя и лопастей буквально подавлял. Через некоторое время вертолет сел, женщин вытащили наружу и швырнули в железный кузов пикапа.

Машину неимоверно трясло. Пикап скакал по кочкам, пленниц подбрасывало на железном днище. Со связанными руками и ногами, они не могли уберечься от ударов. Все равно что тебя, с завязанными глазами, на неопределенное время засунули в сушилку для белья. Ханна то и дело всхлипывала.

Пейтон утратила ощущение времени. Боль через некоторое время схлынула. Возможно, нервы попросту перестали реагировать на толчки. Главное, не получить необратимую травму.

Наконец машина остановилась, хлопнул полог. На черный мешок упал луч света, не способный полностью проникнуть сквозь ткань.

Кто-то вытащил Пейтон из пикапа за щиколотки и подхватил на земле. Ноги ослабели, не слушались. Туловище, интимные места лапали чужие руки. Пейтон вывернулась, быстро повела плечами, пытаясь их сбросить. В ответ раздались громкие голоса – суахили? – хохот.

Ханна заплакала, когда ее поволокли прочь.

– Не трогайте ее! – крикнула Пейтон. – Она нуждается в медицинской помощи, ей нужен врач!

Ответили на английском с африканским акцентом:

– Скоро ей уже ничего не понадобится. Уберите их.

Чужие руки подхватили Пейтон под мышки и потащили вперед. Связанные ноги волочились по сухой каменистой почве. К удивлению Пейтон, похитители, бросив ее на землю, сняли с головы мешок. Она отчаянно заморгала. Послышались удары металла о металл, повернулся ключ.

Когда глаза привыкли к свету, Пейтон осмотрелась.

Похитители оставили ее в стойле внутри сарая. Дощатые стены были укреплены металлическими прутьями. Она обернулась и обмерла.

На досках были вырезаны слова: «Здесь был Десмонд Хьюз. Я невиновен».

Десмонд был здесь? Но как он сюда попал?

Послышался треск рвущейся одежды, натужное дыхание Ханны. Молодая врач была по соседству, где-то рядом.

– Ханна, – позвала Пейтон.

– Я здесь, – ответила та слабым голосом.

– Как ты?

– Кровотечение остановилось, – тихо ответила Ханна. Она замолчала, чтобы перевести дыхание. – Я наложила жгут на плечо. Пуля вроде прошла навылет. – Девушка еще раз вздохнула. – Потеряла много крови. Мне холодно.

– Держись, Ханна. Мы отсюда выберемся. Америка придет нам на выручку. Береги силы, будь готова ко всему. Поняла?

– Так точно, мэм.

В этот момент в душе Пейтон Шоу что-то перевернулось. Она всегда жила, преследуя какую-нибудь цель, вся ее жизнь превратилась в сплошное холодное, беспристрастное движение к ней. Пейтон не позволяла чувствам брать верх над собой, никогда не теряла самоконтроль. Ей казалось, что она унаследовала эту черту от матери. Лин Шоу в любом положении оставалась собранной. Такая же собранность не раз выручала и Пейтон.

Профессия эпидемиолога требует умения держать личные переживания в узде. Эмоции мешают здраво мыслить, искажают взгляд человека на события. Эмоциональная привязанность во время эпидемии чревата опасностью: если уделять слишком много внимания конкретному пациенту или населенному пункту, можно упустить полную картину, какую-нибудь важную подробность, контакт либо информацию, способные спасти жизнь многим другим. К тому же отстраненность помогала не пускать в душу чрезмерную скорбь.

Но здесь, на земляном полу импровизированной камеры, стена отчуждения, которую Пейтон Шоу многие годы столь тщательно возводила вокруг себя, вдруг одним махом рухнула. Эмоции накрыли ее, как волна, обратившись в форму звериной, необузданной ярости – ярости на людей, убивших Йонаса, ее друга и коллегу, который в будущем мог стать больше, чем другом. Ярости на тех, кто устроил в Кении вспышку заболевания, унесшего жизнь Лукаса Тернера и тысяч других людей. Она найдет тех, кто это сделал. Остановит их. Заставит дорого заплатить, даже если ничего другого не успеет за остаток короткой жизни.

За стенками палатки ожил лагерь. Миллен Томас услышал топот ботинок по плотно утрамбованной земле. Захлопали двери. В кузов пикапа падали мешки с трупами.

Миллен встал с койки, откинул полог и вышел наружу. Бойцы из отряда кенийской армии, вытащившие его из ямы в пещере, обыскивали лагерь в поисках снаряжения и тел погибших товарищей.

Миллен знал, что они уедут, но не думал, что это произойдет так быстро. Накануне вечером ЦКПЗ и ВОЗ полностью эвакуировали из Кении свой персонал. Рейсом из Мандеры улетели полевые команды, вторым – из Найроби – эвакуировали консультантов. Миллену приказали покинуть страну с рейсом из Мандеры, но он ослушался. Уехать означало бросить Ханну и доктора Шоу на произвол судьбы. Он сознательно пошел против приказа, решив остаться, в надежде, что сможет еще что-нибудь предпринять.

И вот войска покидают деревню, – он оставался совсем один.

К нему подошел Кито.

– Мы снимаемся, доктор Томас. Таков приказ.

– Куда едете?