Вздёрнула бровь.

– Так это у вас в порядке вещей? Étonnamment(фран.поразительно)…

Алиса вспыхнула.

– Не выдумывай. В первый раз он свои губы распустил, осьминог хренов. Бесит уже. Можно мне другого су-шефа, а? Шеллс, он меня до ручки доводит.

– А раньше не доводил?

Девушка покачала головой.

– Не до такой степени. В последнее время, будто с цепи сорвался. И сегодня, говорю, что нужно положить сахара меньше, потому что будет конфитюр. Вадим начал, мол я тут кондитер, я сам знаю сколько и чего… А я блин, чурбан простонародный, так тут, баклуши бью!

Ясно… Опять территорию не поделили.

– Я поговорю позже с вами обоими. Нечего мне тут народ веселить своими любовными стычками.

Алиса открыла даже рот.

– Я…

– Ага, ты организуй мне и Кате ужин в кабинете. Голодные ужас.

Глаза у Алисы заблестели.

– Малышка здесь? Здорово! Сейчас я вас накормлю…Мне стало страшно от её голоса.

– Лис, только без фанатизма, а то отсюда уйдём шариками на ножках, – с притворным ужасом проговорила я. Казанова рассмеялась.

– Зато, какая реклама ресторану!

С этим не поспоришь. Я видела, что подругу сгрызает любопытство, но она упорно молчала, не спрашивала. А я… Не готова ещё обсуждать это с кем-то. Сначала нужно разобраться самой, попытаться наладить то, что уже кануло в бездну. Одернула себя.

Сколько раз говорила себе, что не стоит рубить с плеча, столько раз…Я подошла к кабинету и услышала Катин голосок. С кем она говорила? К горлу подобрался противный комок, который не давал от страха сглотнуть слюну.

Дочка говорила по-французски. Похолодела от осознания того, кем был её собеседник. Ударила кулаком в дверь. Пришлось войти.

– С кем ты разговариваешь? – с ходу спросила я.

Девочка улыбнулась.

– С твоим другом Роже, – ответила Катя.

Роже? Хлопнула мысленно себя по лбу. Ксавье Роже Делакруа… Сукин сын!

– Мам, – Катя посмотрела на меня, – Он хочет поговорить с тобой.

Мне просто пришлось взять трубку и приложить телефон к уху. Сейчас я хотела бы, чтобы Кэтрин не знала моего языка. У меня просто язык чесался высказать всё её биологическому отцу. Но приходилось натянуто улыбаться и фильтровать слова… А жаль…

– Роже? Я Вас внимательно слушаю…

И правда, далее я просто слушала. То, что я родила от него дочь, что не сообщила ему, и т.д. и т.п…

Да, вскочила и полетела из России в Париж, чтобы сообщить этому… что он станет папочкой. Во мне рокотал гнев. Я бросила трубку.

– Больше не отвечай на мои звонки, если не высвечивается имя отца или Алисы, хорошо? Глаза дочери налились слезами. Она шмыгнула носом.

– Я думала, ты будешь рада. Он… Вежливый и много про тебя рассказывал.

Вежливый? В иной жизни… Но не могла же я наговорить Кате о нём гадостей. Это неправильно, даже если и она не знает об истинном положении дел. Я присела рядом с дочкой.

– Не все люди вежливые и хорошие. И он не мой друг. Давний знакомый, с которым я предпочла бы не общаться. Ты ни в чём не виновата. Но в следующий раз, смотри, кто звонит. Номер неизвестный, значит, не бери трубку, хорошо?

Катя вытерла слёзы. Я посмотрела на номер Ксавье. Уже другой. Видимо, понял, что я не отвечу и сменил сим-карту. Не удивительно. Боже, ну почему это происходит со мной? Дверь открылась и вошла Алиса с подносом. Увидев её, не выдержала и расплакалась. Не смогла. Чёрт возьми, я не смогла!

Глава 18

Алиса обнимала меня всё то время, пока я плакала. Мы хотелось выть в голос, и поэтому я зажала рот рукой. Всё так навалилось, что просто жаждала провалиться сквозь землю. Страх с новой силой сжал горло, и я не заметила, как громко застонала.

Подняла голову и увидела, как дочка смотрит на меня и вытирает слёзки. В голубых глазах застыла такая вселенская боль, что мне стало стыдно за свой срыв.

Знаю, малышка, мамочка совсем расклеилась, но это ненадолго… Клянусь. Просто был достигнут предел… Тот самый, когда эмоции больше не в силах тесниться в клетке и просто вырываются из неё, затрагивая всех тех, кто рядом. Я не хотела, чтобы Катенька видела меня такой. Слабой, плачущей, несчастной.

– Чёрт, что с тобой?– шёпотом спросила Алиса.

Я вытерла глаза и выровняла дыхание.

– Помнишь, я рассказывала про мужчину из прошлого?

Алиса кивнула.

– Он в Москве и даже более скажу: я его встретила в конференц-зале Артура.

– Вот…Блин!

Подруга нахмурилась.

– Теперь всё понятно, – пробормотала она,– Как будто паззл сложился окончательно.

Что понятно? Я не всё ей рассказала, да и ни к чему. Достаточно было, что Арти в курсе. Алиса знает, что в моей жизни присутствовал мужчина, который был полным мудаком. Я не говорила, что сама подписалась быть его шлюхой, что мне нужны были деньги, что он меня грубо отымел, и я забеременела…

– Мама…

Тонкий голосок дочурки заставил меня переключить внимание. Заплаканные глаза, дрожащая нижняя губа… Сердце сжалось от представшей передо мной картины испуганного ребёнка. Никогда я не видела подобного взгляда Кати. И не хочу.

Поднялась и быстро пошла к дочке, села рядом с ней и обняла. Вдохнула в себя запах любимого человечка и успокоилась. Мои эмоции по сравнению с Катей не имеют значения.

– Мама просто сильно расстроилась. Но больше такого не будет. Ты самое светлое и дорогое, что у меня есть. И знай, мамочка тебя любит больше жизни, – шептала ей на ушко, рукой поглаживая спинку Кати.

Дочка кивнула. Я освободила её от своих материнских оков и улыбнулась.

– Давай кушай и будет собираться, – тепло проговорила я.

Пока Катерина доедала, я посмотрела на подругу.

– Я не могу всего рассказать. Слишком грязно и чересчур больно. Но он пытается добраться до меня. Уже познакомился с Катей… По телефону, правда, но сомневаюсь, что он ограничится лишь этим разговором.

Казанова ахнула и прикрыла рот рукой. Подруга знала, что союз между мной и Артуром фиктивный. В целом, это можно было заметить, будучи часто вхожим в узкий круг семьи Ржевских.

– Шелли, – шёпотом позвала Алиса, – Просто невероятно… Как он узнал про малышку?

С безысходностью во взгляде посмотрела на неё и пожала плечами.

– Кто знает… Может, Арти…Хотя нет, он не мог. А там… ресурсы этого француза велики.

– Шеллс… А твой муж, что говорит? Какого спрашивается лешего…

Дверь в кабинет резко открылась и показалась светлая голова одного из поваров.